Александра Самарина.
Михаилу Ходорковскому так и не объяснили, в чем его вина.
Фото Reuters
Вчера в Хамовническом суде Москвы продолжились слушания по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Продолжились парадоксальным образом: в присутствии свидетеля обвинения заслушана была аудиозапись его показаний на предварительном следствии. Выяснилось, что официальный протокол этих допросов, использованный на процессе прокурором, не содержит ни наводящих вопросов следователя, ни важных оговорок свидетеля. А главное, обвинению никак не удается доказать – какое отношение имеют эти показания к главному обвинению руководителя ЮКОСа. Как известно, Ходорковскому инкриминируется кража нефти у себя самого.
Ровно в 10.30 в зал заседаний проследовала овчарка в сопровождении охранника. Деловито обнюхав на предмет взрывчатки присутствовавших в зале и столпившихся на площадке людей, собака удалилась, после чего пристав решительно оттеснил граждан на лестницу, освободив проход для конвоя. Автоматчики провели в зал Ходорковского и Лебедева. Заключенных поместили в стеклянную коробку, узкие вертикальные и горизонтальные форточки которой давали им возможность общаться с адвокатами. Восемь защитников уселись за длинным столом, заставленным папками, ноутбуками и вазами с цветами. За букетами роз и хризантем едва просматривались за бликующим стеклом фигуры подсудимых.
Бледный и спокойный Ходорковский, не отрываясь, читал бумаги, переворачивая страницы худыми пальцами, и, не отрывая взгляда от записей, привычно привстал на ритуальный окрик пристава: «Встать, суд идет!»
Напротив защиты пятеро прокуроров сидели тоже за длинным столом без цветов и только с одним ноутбуком. Прокуратура излучала скромность, вплоть до аскетичности, и достоинство, которое должно было противостоять сибаритству адвокатов с розами и дорогими ноутбуками.
В самом начале заседания прокурор ответил на прозвучавшее накануне заявление Ходорковского, который так и не понял, в чем его обвиняют. Ответил тем, что сослался на решение Читинского суда. Подсудимый возразил: решение это ему знакомо, и хотелось бы знать другое – в чем его все-таки обвиняют? Потому что никто так ни разу и не рассказал ни ему, ни его адвокатам, каким образом он украл у самого себя нефть и зачем он это сделал. Протест Ходорковского не заинтересовал ни судью Виктора Данилкина, ни пятерых прокурорских работников, присутствовавших в зале.
Ободренный победой над олигархом, прокурор резко воспротивился просьбе защиты прокрутить аудиозапись допроса свидетеля Андрея Крайнова, бизнесмена, чья фирма выполняла для ЮКОСа услуги бухгалтерского и юридического порядка. Этот человек был осужден по первому делу ЮКОСа, получил условный срок и вчера уличал Ходорковского в нарушениях, допущенных при создании им дочерних компаний в конце 90-х – начале 2000-х годов.
Крайнов сидел в зале, вместе со всеми слушая запись его собственного допроса. Стало понятно, почему прокуратура не хотела допустить публичного прослушивания. Почти каждый ответ свидетеля начинался со слов «возможно», или «я думаю», или «наверное», или «вероятно». За передачей прав на руководство фирмами, «возможно, стояло распоряжение высшего руководства ЮКОСа» – вчера это была самая сильная фраза из показаний Крайнова. Остальное звучало с той же степенью убедительности: «Я думаю, распорядился кто-то не ниже Ходорковского... Скорее всего это было учреждение ЮКОСа... Наверное, это было решение руководства компании...»
И, что особенно любопытно, каждый такой ответ следовал после того, как его предварительно формулировал сам следователь. Который подсовывал свидетелю, как следовало из записи, множество документов, «уличающих» Ходорковского. Время от времени следователь разражался добродушным смехом, как бы демонстрируя удивление и радость от открытий, сделанных им благодаря «неожиданным» показаниям Крайнова. Смеха самого Крайнова записывающее устройство не зафиксировало. И поэтому хихиканье допрашивающего повисало в воздухе самым сюрреалистическим образом.
 В протоколе допроса не оказалось следов «украденной» Ходорковским нефти. Фото Натальи Преображенской (НГ-фото) |
Как пояснил корреспонденту «НГ» Максим Дбар, руководитель пресс-центра Михаила Ходорковского, адвокаты настаивали на прослушивании записей в ответ на действия следствия, которое добилось от суда разрешения на зачитывание протоколов допроса Крайнова. «Аудиозапись подтвердила, что в ходе этого допроса были использованы наводящие вопросы, были использованы формулировки, предложенные следователем, а не самим свидетелем. А также свидетель пользовался документами, которые установить по протоколам допроса невозможно. Зато перелистывание страниц подсунутых Крайнову бумаг отлично слышно в записи», – говорит Дбар.
Письменный вариант показаний, зачитанный обвинителями, подчеркивает собеседник «НГ», не содержит наводящих вопросов, а потому «степень сомнения свидетеля и степень его предположений сознательно преуменьшалась».
Еще одна важная деталь. По словам адвокатов, далеко не все письменные протоколы допросов имеют аудиозаписи. А значит, для прокуратуры остается большой простор для искажения показаний. Речь идет о манипулировании информацией, указывает Дбар: «Свидетель – в принципе это человек, который передает суду какие-либо факты и события, непосредственным участником или очевидцем которых он был. В этом смысле Крайнов свидетелем не является – он никогда не встречался с Ходорковским, а о намерениях руководства ЮКОСа говорит лишь в предположительной форме. Не говоря уже о том, что в этих показаниях ни слова не было сказано по поводу хищения нефти».
Есть важная причина, по которой адвокаты настаивали на прослушивании записей допроса Крайнова – этого главного свидетеля обвинения, без показаний которого обвинение грозит рассыпаться, подобно карточному домику. Дело в том, что если не заслушать эти пленки в суде, то защите вообще на них нельзя будет ссылаться в будущем. Потому что доказательство, которое не исследовано судом, не принимается им в расчет при вынесении приговора. То есть, если показаний Крайнова вслух не зачитать, пропадут усилия адвокатов, которые уверены, что смогут их теперь обратить в пользу Ходорковского и Лебедева.
