Медведев между прошлым и будущим

Дмитрий Медведев уверен – ситуация со свободой слова в стране улучшилась.
Фото Reuters

В недавнем интервью Си-эн-эн президент сделал несколько любопытных заявлений, касающихся российской прессы. Ранее, на встрече с участниками «Валдайского клуба», глава государства высказался по поводу губернаторских выборов, отрицая их необходимость в ближайшее столетие. По мнению экспертов, некоторые оценки Медведева слабо соотносятся с его же установками на либеральные реформы.

«Пресса не должна подавляться не только государством, но и финансовым капиталом. У нее должен быть запас прочности», – сообщил президент, отвечая на вопрос журналиста. По мнению Медведева, ситуация со свободой слова в России отвечает необходимым стандартам: «Любой вопрос, который хочется поднять в средствах массовой информации, поднимается журналистами без особых проблем».

Помехи свободе слова чинят в основном не в Центре, а на местах, где региональным начальникам не очень нравятся критические материалы в их адрес, уверен президент: «Это есть, и на это нужно реагировать, пресса должна сама уметь защищаться». Кроме того, сообщил Медведев, в обществе не осталось закрытых тем: «Можно умолчать о чем-то на телевизоре, можно ничего не сказать в телевизионной программе, но с учетом того, что у нас около 40 миллионов человек являются пользователями Интернета, о тех или иных событиях через пять минут знает вся страна».

Президент России сообщил, что в России в 90-е годы пресса была устроена несколько иначе, она принадлежала где-то пяти олигархам, которые сводили друг с другом счеты при помощи средств массовой информации, а периодически осуществляли давление на руководство страны.

Таким образом, своими заявлениями в интервью СNN Дмитрий Медведев наглядно подтвердил то, что он сказал накануне швейцарским журналистам: они с Путиным люди «одной крови». Он повторил известный тезис о предвзятости СМИ в 90-е годы, выведя за скобки неоспоримый факт: в самом влиятельном сегменте СМИ, на метровых каналах, можно было почти открыто критиковать руководителей страны, требуя отдать «банду Ельцина под суд».

К тому же, заметим, сегодня довольно трудно представить себе 40 миллионов россиян, пользующихся Интернетом исключительно в целях получения информации. Ситуация со свободой слова у нас сегодня гораздо хуже, чем в 90-е годы, уверен президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов: «Сегодня основные средства связи, кроме немногих газет и нескольких радиостанций, в основном принадлежат или курируются государством. Разнообразие мнений при одном источнике финансирования невозможно. Поэтому, когда СМИ принадлежали разным олигархам, было намного лучше – у журналиста появлялась возможность выбирать место работы, чтобы доносить до общества ту точку зрения, которая была ему близка». С критикой власти не было проблем, подчеркивает Симонов: президента могли ругать с высоких трибун и на митингах.

Как раз для мелких и средних газет провинциальной России сегодня возникает простор, указывает эксперт: «Центральные источники информации – это телевидение, поставляющее до 80% информации. Отсутствие вариативности на телеэкранах стало притчей во языцех».

Член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко не знает, «откуда у президента данные, что 40% населения охвачено Интернетом»: «Самое печальное в ситуации со свободой слова в России – полный контроль государства над электронными СМИ. Существуют неформальные черные списки – кого пускать, кого не пускать на экран. О полной свободе можно будет говорить только тогда, когда в прямом эфире я увижу полемику между Владимиром Рыжковым и Владиславом Сурковым». Олигархи, вспоминает эксперт 90-е, «бились в прямом эфире»: «Сейчас этого нет, пресса контролируется одним человеком – да и тот не Медведев». Глава Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская тоже считает, что сегодня зона свободы слова в России «заметно сужена по сравнению с периодом 90-х годов»: «Для Медведева это тоже не секрет. Отрицать бессмысленно».

Для главы фонда «Эффективная политика» Глеба Павловского очевидна преемственность в оценке ситуации с прессой и свободой слова в России: «В этом отношении Медведев и Путин действительно составляют одну команду, условно команду 2000 года, или политического поколения власти 2000 года, которое очень высоко оценивает сделанное командой почти за 10 лет. И Медведев просто требует признания результатов этой работы – как условия признания собственной компетентности в политике. Для Медведева, как и для Путина, человек, который не понимает состояния страны на 2000 год и не признает достигнутых результатов, – это опасный человек, от него можно ждать чего угодно. Он не вполне адекватен, не вполне вменяем политически». Медведев, по мнению эксперта, настаивает: если те или иные политики «описывают 90-е годы как либеральный рай, то они живут в другом мире, они не знают, о чем говорят, их нельзя пускать даже к управлению ДЭЗом».

Таким же важным моментом для тандема является и другая важная проблема современной российской политики. Похоже, надежды на скорое возвращение губернаторских выборов окончательно похоронены – если глава государства заявляет об этом на площадке, по определению требующей демонстрации либеральных взглядов. Напомним, на встрече с членами «Валдайского клуба» Медведев сказал: «Я лично участвовал в решении об изменении механизма наделения полномочиями глав регионов. Я считаю его абсолютно правильным и не вижу условий, при которых мы могли бы от этого отказаться ни сейчас, ни через сто лет». Глава государства сослался при этом на российские традиции. «После того как президент сказал, что выборов губернаторов не будет, он может говорить о чем угодно: о модернизации, о свободе прессы, о нанотехнологиях. Это не имеет значения. Есть проблемы, которые играют роль лакмусовой бумажки», – считает Алексей Малашенко.

«Сама политическая система в демократических странах может быть разной, – указывает Крыштановская, – не в этом дело. Главное, в какую среду помещена эта ситуация. А среда у нас такая, что значительная часть вопросов решается централизованно. Политическая система страдает избыточным единомыслием». То, что говорит Медведев, подчеркивает особенности российской политической системы, уверена эксперт: «У нас есть Центр – верховная власть, которую мы называем «Кремль». Есть трон наверху, над всеми».