Наталья Меликова
Владимир Путин легким движением руки изменил один из главных энергетических маршрутов страны.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Вчера Владимир Путин легким движением руки изменил схему строительства одного из главных энергетических проектов – нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан. Кроме очевидных проблем для «Транснефти» и положительных моментов для будущего Байкала, глава государства добился в преддверии саммита «большой восьмерки» значительного имиджевого эффекта. Если бы на совещании в Томске присутствовали экологи, они должны были бы устроить нескончаемую овацию – ради экологической безопасности Байкала буквально за несколько секунд проект стоимостью 6 млрд. 650 млн. долл. был скорректирован по желанию российского президента.
Дома наговоритесь
На совещании в принадлежащем «Томсктрансгазу» профилактории с главами регионов собрались главы регионов Сибирского федерального округа и представители экономического блока правительства. Глава государства прилетел поздно ночью, и, видимо, этим можно объяснить весьма значительное опоздание главы государства: губернаторы и чиновники ждали Путина более получаса. Припозднившийся президент начал с места в карьер, заявив, что программа развития Сибири, принятая в 2002 году, не привела к подъему региона. Путин сказал, что некоторые субъекты СФО наполовину зависят от финансовой помощи из Центра, а при общем росте ВВП в Сибири эти показатели снижаются.«Десятки ведомственных программ приводят к фрагментарным результатам»,– раздраженно сказал Путин и потребовал концентрировать ресурсы только на прорывных проектах.
Следующим докладчиком был министр регионального развития Владимир Яковлев. Внимательно слушая его сообщение, я так и не могла понять, в чем принципиальная новизна предлагаемых им мер по развитию Сибири. Этим недостатком, замечу, отличались и выступления других ораторов. В какой-то момент многие из моих коллег утратили основную мысль сообщения. Очевидно, что проблемы возникли и у главного слушателя. «Что будет нарастать?» – неожиданно переспросил Путин, когда министр окончательно убаюкал аудиторию. «Острота экологических проблем», – уточнил бывший губернатор Санкт-Петербурга. «И это будет препятствовать?..» – дальнейшая мысль чиновника также была непонятна президенту. «Это ничему не будет препятствовать, – совсем запутал главу государства Яковлев. – Ужесточаются требования к экологии как у населения, так и у международных организаций». Президент сделал пометку в блокноте. И никто не мог предположить, как совсем скоро будет развита экологическая тема.
Выступавший следом глава Минэкономразвития Герман Греф дополнил сообщения Яковлева страшной цифрой – за последние годы из Сибири уехало 200 тыс. человек. Путин сказал, что в документах, розданных участникам совещания, написано, что уменьшение количества населения может привести к сужению экономического баланса, к демографической экспансии и потере целостности страны. «Картина апокалипсиса совсем не обязательна к реализации. У нас есть не только все шансы, мы просто обязаны это сделать», – подчеркнул Путин. «Главная проблема┘ – президент сделал паузу и, посмотрев в сторону болтающих губернаторов, постучал в микрофон. – Дома наговоритесь!» «Главная проблема, пока данная тенденция будет сохраняться, инвестиции будут уходить в другие страны», – наконец закончил мысль глава государства.
Президент учинил перекрестный допрос
«Семен Михайлович, пожалуйста, о планах компании», – передал Путин слово главе «Транснефти». Вайншток аккуратно доложил, откуда, куда и в какие сроки будет проведено строительство ВСТО. «Данный проект является беспрецендентным для России, – говорил глава «Транснефти». – Особый упор сделан на проведение природоохранных мероприятий». Возникновение внештатных ситуаций, по словам бизнесмена, является «запроектным», загрязнение озера – «невероятным», а к аварии может привести только «многовекторное стечение ряда обстоятельств».
Бодрый отчет президента «Транснефти» был нарушен ремаркой президента России. «Какова стоимость проекта?» – полюбопытствовал президент. «6 миллиардов 650 миллионов долларов», – ответил Вайншток. «На каком расстоянии от берега Байкала должна пройти труба?» – «800 метров от берега».
Путин начал перекрестный допрос. «Владимир Иванович, на каком расстоянии проходит железная дорога?» – обратился он к главе ОАО «РЖД» Владимиру Якунину. «Расстояние десятикратно меньше, чем то, которое называл Семен Михайлович». «И железная дорога проходит по самому берегу?» – снова спросил Путин. «Ну, нет», – замялся Якунин. «Ну, практически», – заверил железнодорожника президент. Вайншток поспешил уточнить, что возможность аварии в результате прокачки нефти по трубе в сотни раз меньше, чем при перевозке по железной дороге.
Страсти вокруг 40-километрового участка ВСТО в северной части Байкала накалялись. Слово было передано вице-президенту РАН Николаю Лаверову. Академик вышел к карте и стал объяснять буквально на пальцах. «Среди сейсмологов имеются соображения провести трубу несколько севернее. Здесь есть одна опасность – оползневые зоны, а пока мы от них защиты не имеем. Надо начинать строить, но в процессе строительства еще есть возможности внести коррективы», – осторожно заметил ученый. И привел последний убийственный аргумент: «Система будет работать. Но на 50 лет есть 1% вероятности 10-балльной сейсмической активности».
К карте вышел Путин. Академик и президент стали обсуждать возможные пути. Пространства для отступления, впрочем, было мало – севернее только горы. Каждая секунда их разговора, казалось, делала проект «Транснефти» на сотни тысяч долларов дороже. Вайншток нервно направился к карте. «Владимир Владимирович, вы меня поставили в тупик!» – взволнованно заговорил глава государственной монополии.
«Я чувствую, вы заколебались»
«Я чувствую, если вы заколебались, значит, такая возможность (загрязнения Байкала. – «НГ») есть», – наконец поймал бизнесмена президент. И сразу предложил свой вариант: начать строить трубу (что планируется сделать уже в эту пятницу), а тем временем разрабатывать новое ТЭО 40-километрового участка севернее Байкала. «Причем трасса должна пройти севернее той зоны, которая обозначена на сегодняшний день, – не терпящим возражения тоном изрек Путин. – На том и договорились».
Заметим, что буквально несколько дней назад Вайншток заявил, что удлинение трубы на 900 км сделает проект нерентабельным. Вероятно, чтобы не довести главу «Транснефти», уже сводящего в голове дебет с кредитом, до инфаркта, глава государства решил объяснить свою позицию. «Я исхожу из того, что если есть хотя бы 1%, мы должны подумать даже об этом проценте», – уже спокойно произнес президент. «Почему я сомневаюсь┘ Скорее всего много севернее┘», – хотел было объяснить главе государства руководитель «Транснефти», что там вообще-то горы. «А я же сказал – севернее. А где севернее, это принципиального значения не имеет», – заметил Путин так легко, как будто речь шла о разбивке цветника в загородной резиденции.
Подводя итоги совещания, Путин вновь вернулся к теме ВСТО, словно ради этой темы и собрали высокопоставленное совещание. «Работу останавливать нельзя, – сделал важное замечание Путин и предложил подумать о перерабатывающих предприятиях. «НПЗ на границе будет стоит 60–80 миллиардов рублей. Полагаю, «Роснефть» могла приступить к строительству уже в этом году», – отметил глава государства. «И что касается самого чувствительного вопроса┘. Если есть хоть малейшая доля опасности, то мы, думая о будущих поколениях, должны не минимизировать ее, а исключить», – сказал президент, еще раз подчеркнув, что труба должна пройти севернее линии водозабора озера Байкал.
После окончания совещания президент «Транснефти» объяснил журналистам, что не был готов к такому повороту событий и решение в корне меняет экономику проекта. Он отказался назвать сумму, на которую может подорожать строительство. «Мне надо все переварить и осознать», – заметил Вайншток, добавив, правда, что эффект может быть «мультипликационным». Из-за приближения трубопровода к месторождениям, стоимость для нефтедобывающих компаний строительства ответвлений к ВСТО может быть снижена, а стоимость тарифов на прокачку – увеличена. «Почему нельзя было сразу разработать этот маршрут?» – поинтересовалась корреспондент «НГ». «Мы были совершенно убеждены в безопасности проекта», – сказал мне Вайншток. «Значит, президент вам не поверил?» – уточнила корреспондент «НГ». «Если вы трактуете решение президента таким образом, значит, вы правы». «Я солдат, а президент – главнокомандующий. Его приказы не обсуждают», – описал президент «Транснефти» свои отношения с президентом России.
Томск
