Наталья Меликова «Вот видите, все было так, как я вам и рассказывал», – заметил корреспонденту «НГ» помощник президента Сергей Ястржембский после пресс-конференции по итогам саммита Россия-ЕС. Саммит получился действительно «максимально предметным, рабочим и деловым». Москва и Брюссель не стали акцентировать внимание на вечных темах демократии и свободы слова, подробно обсуждать Чечню и ЮКОС, а решили застарелые экономические проблемы во взаимоотношениях друг с другом.
Казалось бы, самые важные события в отношениях между Россией и Евросоюзом произошли всего месяц назад в Люксембурге, а от московской встречи в верхах никаких прорывов ждать не стоило. Впрочем, обе стороны очень хотели, чтобы «под саммит» глава Минэкономразвития Герман Греф и комиссар ЕС по торговле Паскаль Лами завершили пятилетние дебаты об условиях, на которых объединенная Европа соглашалась пустить нас в ВТО. Видно, результат был так важен, что хватило и суток, чтобы утрясти последние разногласия. Прямо к началу рабочего завтрака между участниками саммита на высшем уровне Россия–ЕС ответ был готов, и свеженапечатанный протокол о завершении переговоров по вступлению России в ВТО уже лежал в красных папочках «На подпись».
Теперь мяч был на стороне России, от которой ждали обещания ратифицировать Киотский протокол. Рассказывая о ходе саммита, Берти Ахерн, премьер-министр председательствующей сейчас в ЕС Ирландии, подчеркнул, что «переговоры по ВТО дали новую ясность и это могло бы облегчить ратификацию Киотского протокола». Путин не стал скрывать, какова цена переговоров Грефа и Лами: «Европейский союз пошел нам навстречу по некоторым позициям в ходе переговорного процесса в ВТО. И это не может не сказаться на нашем позитивном отношении к киотскому процессу». «Мы будем ускорять движение России по ратификации Киотского протокола», – к удовольствию коллег из ЕС отметил российский президент и даже объяснил, почему Россия до сих пор медлила с ратификацией: «Сошлись сразу несколько проблем, которые накладывали на нас серьезные обязательства и которые порождали большое количество рисков: расширение ЕС, сам по себе Киото с его возможными сложностями и последствиями, и процесс нашего вхождения в ВТО».
«Ну вот, слово дали», – это были мысли вслух сидящего за моей спиной главы МИДа Сергея Лаврова, когда президент пообещал ускориться с ратификацией Киото. Вообще надо заметить, что после завершения переговоров члены российской делегации пребывали в хорошем расположении духа. Но настроение было столь приподнятым, что ни о чем серьезном с сидевшими рядом ньюсмейкерами (а такое нечасто случается в журналистской жизни) и поговорить нельзя было. «Сергей Владимирович, – обратилась я к помощнику президента Ястржембскому, – а Израиль не обсуждался?» Конечно, я имела ввиду атаки израильских войск в секторе Газа, которые были осуждены Евросоюзом. Но спецпредставитель по ЕС, похоже, понял меня как-то иначе. «Нет, Израиль не обсуждался, тут Михаил Ефимович не даст соврать», – кивнул помощник президента на сидящего рядом премьер-министра. «Не-е, не обсуждался, – с умиротворенной улыбкой на лице подтвердил Фрадков и вдруг с грустью добавил. – И израильтяне тоже». «Это у тебя связи с прессой еще со времен чеченско-информационных войн?» – проявил любопытство Лавров, послушав наш диалог с помощником президента. «У меня давние связи, еще с мидовских времен», – с гордостью объяснил министру помощник президента по ЕС.
Было бы странно, если бы на пресс-конференции после саммита Россия–ЕС западные журналисты не задали какой-нибудь острый вопрос Путину. Наши зарубежные коллеги и на этот раз не подкачали. Корреспондент «Financial Times» поинтересовался у Путина, какие сигналы обществу он посылает по уголовному преследованию Михаила Ходорковского и возможному банкротству компании. Российский президент объяснил, что сигналы посылает вовсе не он, а Генпрокуратура. Но потом все-таки пояснил, что «воровать нельзя». «Все должны подчиняться закону вне зависимости от своего служебного положения или количества миллиардов на личных или корпоративных счетах». А потом, словно вспомнив, что он отвечает на вопрос западного издания, добавил: «Предварительное обсуждение подобных вопросов считаю недопустимым и неправильным, потому что в любом случае это является давлением на судебные инстанции». Получилось почти демократично.
Подписание протокола по ВТО и обещание России ратифицировать Киото было удачным завершением не только московского саммита, но пребывания Романо Проди на посту главы Еврокомиссии. Главы России и ЕС так расчувствовались, забыв о прежних размолвках между Москвой и Брюсселем, что стали называть друг друга по имени. А Проди даже сказал несколько теплых слов в адрес российского президента. Путин рассыпался в самых теплых благодарностях в адрес главы Еврокомиссии. А в заключение даже обнял друга Романо. Жаль, что подружились они так поздно.
