Максим Гликин
Народ доверяет Путину, а президент – людям, чьи лица и имена неизвестны народу.
Коллаж Михаила Митина
Молниеносная операция Владимира Путина по отставке Михаила Касьянова – ход сколь неожиданный, столь и гениальный. Это подлинный кульминационный аккорд в избирательной кампании кандидата № 1, ставящий жирный крест на кампании всех прочих претендентов. Их потуги встать вровень с действующим главой государства, перекричать эхо его свершений, найти прорехи в толще созданного им информационного поля – окончательно утратили актуальность. Выборы закончены, забудьте. При этом не нарушен ни один закон. Страна замерла в ожидании – но не волеизъявления 100 миллионов избирателей, а волеизъявления одного человека, Владимира Владимировича Путина. Каково его следующее слово, какое имя он произнесет? Тянется пауза, растет напряжение. Никаких иных новостей в стране нет и быть не может. Все остальные события не стоят выеденного яйца.
Не вопрос – почему «ушли» Касьянова. Вопрос – кто, помимо Путина, принимал решение. Очевидно, что это чрезвычайно узкий круг особо приближенных лиц. В их число не входит подавляющее большинство членов правительства – перед началом заседания президиума Госсовета прилюдно зафиксирована (и в этом тоже гениальность комбинации с отставкой, выверенной буквально до минут) вопиющая неинформированность министров по поводу их собственной судьбы. Но и в кремлевской администрации, по свидетельству всех без исключения источников, эта весть застала большинство чиновников врасплох. Таким образом эта беспрецедентная акция продемонстрировала, что главные решения или, лучше сказать, решения как таковые принимает единолично лидер страны.
Что и записано в Конституции, на которую гарант дважды ссылается в своем коротком заявлении. Как бы подчеркивая: хозяин Кремля хорошо знает свои права и возможности – и возможности эти воистину безграничны.
Никаких иных центров принятия решения, никаких иных значимых политических сил, кроме самого президента, нет и быть уже не может. У всех остальных – функции технические (вспомогательные) или ритуальные. Техническое правительство, техническая администрация президента, номинальный шеф этой администрации, ритуальный двухпалатный парламент, так называемая судебная власть. Ни у кого не осталось сомнений, что в стране есть только один законодатель, исполнитель и судия. Все остальное – дымовая завеса для западного наблюдателя.
И тем не менее решение об увольнении Касьянова было коллективное – здесь явно потрудилась сплоченная, высокопрофессиональная команда. Решение было оформлено юридически безупречно, со всеми необходимыми ссылками и обоснованиями. Чувствуется рука такого специалиста в этой сфере, как замглавы кремлевской администрации Виктор Иванов. Но и с агитационной, пиаровской точки зрения комбинация исполнена на самом высоком уровне. Действительно, дальнейшая предвыборная повестка расписана как по нотам: на этой неделе общественность обсуждает уход Касьянова, на следующей – кандидатуру его преемника, последние семь дней перед голосованием будут посвящены формированию новой правительственной команды, и, наконец, к началу следующей четырехлетки президент приходит с новым премьером и новым кабинетом министров – с правительством прорыва и радикальных реформ. В этих красивых построениях тоже прослеживается почерк мастера – такого, как Владислав Сурков. На его участие намекает и осведомленность придворного политтехнолога Глеба Павловского: во вторник в телепередаче «Свобода слова» он назвал отставку «плановой», а на другой день именно такую характеристику на заседании кабинета министров дал сам президент. Не исключено, что глава Фонда эффективной политики участвовал в подготовке обоснований для пресловутой «рокировочки».
Однако Павловский и даже Сурков могли быть лишь исполнителями воли другого, более приближенного к президенту коллектива. А вот эту команду никто не знает. Что сильно отличается от стиля Бориса Ельцина: имена его фаворитов и особо приближенных всегда были на слуху. Поименный состав «семьи» не был секретом для политизированной публики. А кто входит в «семью» Владимира Путина? Явно не члены его семьи, не глава администрации, не глава правительства. Хотя, возможно, кто-то из правительства, кто-то из администрации, кто-то из олигархов. Сергей Иванов? Николай Патрушев? Дмитрий Козак? Но не исключено, что и еще кто-то – не имеющий ни высокого должностного статуса, ни широкой известности в бизнес-сообществе.
Раз неизвестны те, кто принимал это решение, каковы их симпатии и чаяния – окружена плотной завесой тайны и фигура преемника Касьянова. Муссируется тема, что это будет преемник и Путина. Но не попытка ли это увести по ложному следу? На истинном преемнике не должно лежать бремя проблем очередного четырехлетнего периода, который не обещает быть легче предшествующего. Да и кроме того, если к началу нового срока Путина уже будет известен его сменщик, – кем тогда становится сам Путин?
Есть и еще одна версия: новая фигура будет своеобразным месседжем одновременно западной аудитории и отечественному электорату. Запад надо уверить, что взят курс на радикальные реформы (отсюда «вброшена» кандидатура Кудрина). Электорату надо потрафить: преемник Касьянова должен быть к тому же проводником тезиса «отнять и поделить». Но, во-первых, такую фигуру найти не так-то просто. А во-вторых, Путину, по большому счету, совершенно не обязательно принимать решения, исходя из чьих бы то ни было ожиданий. На самом деле президент и его ближайший круг давно уже не ориентируются ни на Запад, ни на электорат. Путин абсолютно свободен в своем выборе и уверен в собственных силах. А это значит, премьером может оказаться самая неожиданная фигура – еще более неожиданная, чем отставка Касьянова. Кого бы Путин ни назвал – элита будет рукоплескать стоя и, захлебываясь, прославлять стратегическое решение (как выразился вчера Грызлов) своего лидера.
