Леонид Медведко На Ближнем Востоке терроризм все увереннее берет верх над мирной дипломатией. По существу разворачивается очередная война, в которой не может быть победителей. Разница между терроризмом и антитерроризмом все более становится условной и сопровождается возрастающим числом жертв среди гражданского населения. В результате недавней охоты за одним экстремистом в Газе погибли 15 мирных жителей, в том числе 8 детей, и более 140 человек были ранены.
Президент США Джордж Буш, обычно поддерживающий Израиль, эту операцию осудил как "неприемлемую". В свою очередь, глава израильского МИДа Шимон Перес отнес ее к "большой ошибке, называемой войной". Причем в данном случае речь идет о гражданской войне. Может быть, именно поэтому традиционная дипломатия даже на высоком уровне "ближневосточной четверки" с участием глав дипведомств Египта, Иордании и Саудовской Аравии демонстрирует свое бессилие. Мне уже приходилось говорить о назревшей необходимости возрождения гражданской дипломатии (см. "НГ" от 04.06.02). Но главную силу ее должны составить, конечно, не уехавшие недавно в Израиль или арабский мир наши соотечественники, а представители израильтян и палестинцев, уже более пяти поколений оспаривающих с оружием в руках друг перед другом право быть гражданами в стране их общей судьбы.
В практике традиционной дипломатии не принято признавать совершенные ошибки, тем более выражать публичное покаяние. В исторической ретроспективе такой роковой ошибкой было, наверное, отклонение Генеральной Ассамблеей ООН в ноябре 1947 года "плана меньшинства" о создании на месте постколониальной Палестины единого двунационального демократического арабо-еврейского государства. Такой вариант на первых порах поддерживался и Советским Союзом. Но по указанию Сталина к моменту голосования Москва тоже присоединилась к "плану большинства", проголосовав за резолюцию 181/11, предусматривавшую не осуществленный до сих пор раздел Палестины на два государства - арабское и еврейское. В условиях, когда два народа ослеплены взаимной ненавистью, было бы, конечно, утопией предлагать им забыть прошлое и начать строить общее государство. Но, коль скоро почти все пункты "плана большинства", носившие временный характер, остались невыполненными, ничего, по-моему, не остается другого, как опять содействовать разводу враждующих сторон, чтобы в обозримом будущем они приступили к строительству жизнеспособного двунационального государства.
План раздела Палестины на два независимых демократических государства тоже предусматривал объединение их между собой экономическим союзом. Этого не произошло. Международный статус Иерусалима под опекой ООН так и не был установлен. Проблема беженцев обрела еще большую остроту. Правда, за это время она сменила свою национальную окраску. При разделе Палестины учитывалось, как напоминал тогда Андрей Громыко, стремление сотен тысяч бездомных евреев, лишившихся очагов во время Второй мировой войны, "обрести свой дом на их исторической родине". Теперь встал не менее трудный вопрос о возвращении на свою единственную подлинную родину уже нескольких миллионов палестинских беженцев. Изменилась и так называемая анатомия терроризма. Стал более массовым арабский терроризм исламистской окраски. Еврейский же экстремизм приобрел статус антитерроризма на государственном уровне.
Палестинский вопрос породил немало взаимосвязанных проблем и человеческих трагедий. Можно в этой связи напомнить высказывавшиеся еще до 1947 года предостережения представителей демократической еврейской и арабской общественности, в частности еврейского союза "Ишува" и Лиги арабско-еврейского сближения, считавших, что "палестинская проблема может быть разрешена только на основе учета общих политических целей как арабов, так и евреев" и создания ими "единого двунационального государства". Присоединение большинства стран мира к общей борьбе с международным терроризмом, которая и для арабов, и для евреев представляет ныне едва не самую большую национальную угрозу, открыло перспективу обретения ими общей политической цели. Создание двунационального государства на федеральной или конфедеральной основе и присоединение его в будущем к более широкому ближневосточному экономическому союзу помогло бы снять и остроту таких вечных камней преткновения, как будущий статус Иерусалима и вопрос о палестинских беженцах. После 55 лет хождения по мукам замкнутого ближневосточного круга стало ясно, что не только Иерусалим, но и сама Святая земля не поддаются разделу. Она не поддается, очевидно, и "обмену на мир".
Ссылаясь на опыт Запада, иногда утверждают, что лучший способ борьбы с экстремистами - это попытаться их ассимилировать в общем гражданском обществе. Но такое общество сначала должно быть создано. Арабам и евреям предстоит, очевидно, найти свою модель ассимиляции.
