Эффект Грачева

В СОЗДАНИИ военной организации государства, пожалуй, можно выделить два основных способа. Сущность первого - условно назовем его русским - заключается в том, что при организации вооруженных сил качественно нового типа от ума, воли и знания дела одного человека (или в крайнем случае небольшой группы единомышленников) зависит очень многое, если не все. Под замыслы строителя вооруженных сил могут быть сконцентрированы все людские и материальные ресурсы государства. Способ этот позволяет в достаточно короткие сроки добиться впечатляющих результатов, и примеров в российской истории больше чем достаточно: Петр Первый, Дмитрий Милютин, Иосиф Сталин.

Однако в этом случае не получается поступательного и динамичного развития: с уходом "строителя-каменщика" наступает, как правило, период застоя, а то и существенного отката. Кроме того, государство совершенно не застраховано от злой воли (так называемого волюнтаризма) очередного "каменщика". В этом плане случай с Никитой Хрущевым более чем показателен. Самый яркий недостаток русского способа, вся сущность которого замыкается на способностях и возможностях практически одного человека, - перманентная потребность в последующих реформах. И в этом легко убедиться даже при поверхностном взгляде на историю отечественной армии. Наконец, русский способ весьма критичен к способностям самого "каменщика". Строитель вооруженных сил должен знать свой предмет в совершенстве, осуществлять постройку в соответствии с личным замыслом (планом) и постоянно держать все детали процесса под своим неусыпным контролем.

Существует и другой способ. Его можно назвать американским. В этом случае все военное строительство находится в четких границах правового поля, и все механизмы и процедуры принятия решений по важнейшим вопросам создания и модернизации военной организации государства регламентированы соответствующими нормативными актами. Вооруженные силы находятся под жестким гражданским контролем, и личностные данные очередного главы государства (военного ведомства) хотя и оказывают определенное влияние на процессы строительства ВС, но никакой революции очередной назначенец в военном ведомстве совершить не может по определению. Таким образом, подобная схема значительно сужает область для проявления столь обычного в России самодурства, ошибок и вредных фантазий. По результативности этот способ значительно выше, и, самое главное, он позволяет вести военное строительство динамично и поступательно в отличие от ярко выраженной синусоиды (взлетов и падений), свойственной русскому типу.

С назначением на должность министра обороны РФ Сергея Иванова у многих появились надежды, что выдвижение на пост главы военного ведомства государства одного из ближайших сподвижников президента России и человека к тому времени уже штатского означает начало процедуры установления гражданского контроля над Вооруженными силами. Однако прочного фундамента для выдвижения на пост главы оборонного ведомства человека, не имеющего высокой военно-профессиональной подготовки, не построено, а это создает прецеденты для множества коллизий. Фактически подобным назначением причудливо смешиваются два способа строительства - русский и американский, а главным строителем назначается человек, не знающий порученного дела в необходимых деталях и не являющийся автором существующего в настоящее время плана строительства Вооруженных сил.

Подчеркнем: кресло российского министра обороны в его существующем виде весьма требовательно к личной подготовке человека, его занимающего. В качестве примера рассмотрим только некоторые особенности опыта пребывания на посту министра Минобороны генерала Грачева. К моменту назначения на должность главы военного ведомства России у 44-летнего десантного генерала о многом в жизни и деятельности Вооруженных сил имелось самое приблизительное представление. По многим вопросам управления войсками (силами) и строительства Вооруженных сил у него к тому времени просто не могло сформироваться, отстояться и выкристаллизоваться собственное мнение. Существует достаточно много примеров, подтверждающих эти факты.

Напомним, что по принятому у нас обыкновению на стол министра обороны ежедневно кладутся сотни документов самого различного содержания, требующих его резолюции. Зачастую к главе военного ведомства поступают документы совершенно противоположного содержания: один уважаемый военачальник предлагает объединить, другой (не менее именитый) - разъединить. Один полководец предлагает сформировать, а другой - расформировать. И все спешат доложить свои мнения министру обороны, надеясь, что именно у него они найдут понимание и поддержку своим устремлениям.

Таким образом, по большинству вопросов жизни и деятельности Вооруженных сил министру обороны надо иметь собственное мнение. Если его нет, то наступает "эффект Грачева". В частности, по одному из принципиальных вопросов министру обороны Грачеву докладывает один из главнокомандующих видом ВС: надо сделать так-то. Написано, подчеркнем, убедительно и обоснованно. Грачев наотмашь пишет - "согласен". На следующий день от другого главкома приходит служебная записка прямо противоположного содержания, причем составленная еще более убедительно и с еще большими обоснованиями. И вновь на бланке появляется - "согласен". Оба документа отправляются исполнителям. Аппарат дезорганизован. А драгоценное время уходит, и проблемы по-прежнему стоят в полный рост.

Кстати, их количество в Вооруженных силах за последнее время отнюдь не убавилось. Решать их надо ежедневно и ежеминутно лично главе военного ведомства, при этом за текучкой не забывать глядеть (и фактически это самое главное) на несколько лет (а то и десятилетий) вперед. Поэтому-то требования к высокой профессиональной подготовке министра обороны России в настоящее время по-прежнему высоки. Его личная компетенция требуется решительно во всем - от кадровой работы до укрепления воинской дисциплины. И так продолжится до тех пор, пока не будут созданы соответствующие процедуры принятия решений по военным вопросам, разделены функции административного и оперативного управления, установлен действенный гражданский контроль над Вооруженными силами. Только по завершении этих крупнейших организационных и структурных перемен деятельность гражданского министра обороны, сосредоточившего свое внимание на политических и административных вопросах управления военным ведомством, будет эффективной.

Теперь представим ситуацию, что ничего из перечисленного не сделано, а на должность главы военного ведомства выдвинут человек, не имеющий опыта командования даже дивизией. Все нити управления и принятия решений по важнейшим вопросам жизни Вооруженных сил замкнуты, подчеркнем, по-прежнему на него. Никакой аппарат советников в подобной ситуации не поможет, поскольку старая истина утверждает: советники, чья компетентность превышает аналогичную руководителя, сами захотят участвовать в руководстве. Надежды на существующий "коллективный разум" (даже в лице Генштаба) и коллегиальность в принятии решений (на которую иногда возлагают столько надежд) более чем неоправданны: на военные советы военачальник должен приходить уже с готовым решением, а совет после заседания - расходиться с мнением, что оно единственно возможное и исключительно верное.

Можно только посочувствовать Сергею Иванову. Военное ведомство с его нынешними проблемами - груз почти что неподъемный. Чтобы переломить ситуацию, требуется железная воля, незаурядная личная подготовка руководителя Минобороны и немалые расходы от казны. Однако даже при этом, если кардинально не изменить структуру и функции Минобороны, первый опыт назначения гражданского министра может надолго дискредитировать саму идею. Штатский глава военного ведомства в совершенно не приспособленном для него кресле будет выглядеть все более и более декоративной фигурой, а реальная власть по оперативному управлению войсками будет постепенно перетекать к "военспецам". А эта штука для нового министра обороны будет посильнее разговоров о ПРО и проблем расширения НАТО на восток.