"Мы находимся во враждебной среде"

- Крупные руководители бандформирований, имена которых у всех на слуху, сегодня, как никогда, по-моему, чувствуют, что поле борьбы федеральных сил приблизилось к ним вплотную. Они стали часто попадать в засады, в окружение. Необходимо честно признаться, что за счет больших потерь им сегодня пока удается уходить. Много руководителей среднего звена уже погибло. И недавняя ликвидация самого "отмороженного" из бандитов - Арби Бараева - лишний тому пример.

Прямой ответ на ваш вопрос состоит в том, что значительная часть населения все еще поддерживает боевиков со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сказывается и горский, чеченский менталитет. Когда к горцу приходят гости, хозяин обязан охранять гостя, если начинается нападение, он должен сам вставать в ряды защитников гостя. Это нам надо понимать. Все-таки мы находимся во враждебной среде. Нам очень сложно иметь оперативную информацию, да и многое другое, что в обычной ситуации решалось бы очень просто.

- Назову только одну. Сегодня опасная ситуация складывается в информационной борьбе. В северных районах Азербайджана заработала радиостанция, которая вещает на все население Чеченской республики на определенных частотах. Бывают и сбои, но в ближайшее время боевики рассчитывают вещание нарастить. Активно используется и телевидение. Распространяются кассеты, особенно в восточной части республики, где влияние боевиков особенно сильное.

- Поделюсь одним наблюдением. Раньше чеченское общество по своей сути было монолитным и в подавляющем большинстве располагалось по одну сторону баррикад. Сейчас обстановка меняется. Даже намечается определенное расслоение общества. Раньше это объяснялось криминальными разборками. Сегодня фактом является то, что сотрудники чеченских органов внутренних дел попадают в те же засады, погибают. Участились нападения на представителей местных органов власти. Судя по всему, это пока начало. Но невооруженным глазом видно, что противоречия в чеченском обществе налицо.

- Центры, которые ранее оказывали поддержку боевикам, становятся все более осмотрительными в плане финансирования.

А это приводит к тому, что даже руководители бандформирований начинают бороться за финансирование. Между ними тоже начинается борьба. Они реже встречаются друг с другом.

И что еще любопытно: в верхушке бандформирований чеченцев в процентном отношении не так много. Один Шамиль Басаев в руководящих структурах, а остальные - экстремисты со всего арабского востока. И только в среднем звене руководство - в большинстве чеченцы.

Чеченцы, кстати, начинают это все осознавать. Более того, зреет определенное недовольство.

- Если брать количество противоправных действий, количество обстрелов, то это все в динамике. Один месяц - всплеск. Второй - спад. И здесь мы явно просматриваем связь с финансированием. Есть деньги - есть стрельба, нет денег - стрельба на убыль.

- Бесспорно, молодежь являет собой самую больную, самую сложную проблему. Те молодые чеченские парни, которые сегодня погибают в боях, видели, как все начиналось в 1991 году. И кроме войны и разрухи, гибели родственников, они, по существу, ничего не видели.

Нетрудно представить, что творится у них в душах, как деформировано их восприятие мира.

Мы не хотим чернить весь чеченский народ. Надо разделить его на бандитов и на мирных жителей. Наверное, этим самым показать и искренность наших отношений. Мы не хотим отделения чеченского народа от России. Мы и они такие же, мы хотим жить по одним и тем же законам, в одном и том же государстве.

Наверное, нужен определенный период, срок, чтобы сознание большинства чеченского народа повернулось в сторону федерального руководства.

- Я с 1995 года принимаю участие в событиях в Чечне. Мое глубокое убеждение заключается в том, что наша политика на Кавказе должна быть последовательна, без поворотов, окончательная. Как только мы начинаем заигрывать с кем-то, предпринимаем попытки с руководителями бандитов вести какое-то подобие цивилизованных переговоров, это сразу воспринимается как наша слабость.

Шарахания недопустимы. И обязательно надо иметь в виду следующее: по Чечне, по нашему отношению к ней сверяют свою политику все остальные северо-кавказские республики. А что, задают они себе вопрос: может, и нам попытаться пойти по пути сепаратизма?

Ручейки ваххабитского движения перетекают из республики в республику. Сразу начинают работу с молодежью, потому что в общем-то старшее поколение к этому относится достаточно прохладно. Они не отрицают их идеи, но относятся достаточно настороженно. А молодежь все впитывает сразу.

Поэтому мы должны быть последовательны, и до конца, без рысканий вправо или влево, без заигрываний. Закон для всех одинаков на территории Российской Федерации.

- Я не хочу комментировать то, что говорил Трошев, тем более сомневаюсь, что он сказал именно так, в такой форме. Я его хорошо знаю. Вполне возможно, что это всего-навсего вырванная фраза из общего контекста, и тем более превратно поданная.

К нашему горькому сожалению, войска пока живут и действуют в рамках ограниченного правового поля. И очень хорошо, что недавно принят закон о чрезвычайном положении, который нам показал, что если мы хотим в подобных ситуациях работать, то есть и должны быть вот такие правила игры. Когда непонятно правовое поле, наблюдается бессилие войск, поскольку они не могут показать свою мощь.

Это вызывает в частях федеральных сил не только ожесточение против бандитов, а даже против всех. Это самая страшная вещь, которая происходит в войсках.

Я, например, помню хорошо из своей практики, когда ряд ответственных работников, фамилий называть не хочу, запрещали нам применять авиацию, запрещали применять артиллерию. У нас был разговор с одним руководителем, причем весьма и весьма высокого ранга. Мы напрямую спросили его: что же вы разрешаете нам - только погибать?

Половинчатость решений на правовом поле и загоняла войска в такие рамки - нам трудно было разделить население и бандитов. Поэтому и мирное население было затянуто в эту мясорубку.

И, может быть, под правовым углом зрения надо вести разговор не обо всей Чечне сразу, а об отдельных районах. Чтобы войскам было понятно, как себя вести, и чтобы враждебные элементы знали, что здесь "игры заканчиваются". Там, где сегодня минная война в разгаре, там, где постоянные нападения на федеральные войска, - эта зона живет вне закона. Значит, ее надо закрывать, ее надо блокировать. И там уже наводить самый жесточайший порядок. И население должно с этим смириться.

- Не часто задают подобный вопрос. Да, в сравнении с другими министерствами и ведомствами внутренние войска просто не могут не заниматься созидательной работой. Они должны приучать людей жить по закону, их долг - выполнять воспитательную функцию в отношении тех лиц, которые жили на данный момент времени вне закона, вне правил и общечеловеческих принципов. Я бы сформулировал вопрос еще острее: а почему мы вообще должны уничтожать? Почему мы вообще должны разрушать?

В обозримой перспективе мы будем применять оружие несмертельного действия, лишать правонарушителя возможности оказывать сопротивление, изолировать, забирать, а потом передавать следственным органам, чтобы в соответствии с законом производить дальнейшие действия. Я думаю, это очень серьезное направление, в котором работают внутренние войска.

Конечно, понадобится время. Понадобятся соответствующие ресурсы. Но мы считаем это нашим будущим. Именно в этом я вижу главное.

- Я проходил одно время службу в министерстве обороны, затем во внутренних войсках МВД и прихожу к пониманию, что грохотать, рушить, разрушать то, что было создано человеком, его трудом, даже если мы сегодня ведем речь о бандитах, наверное, это неправильно. И вот сегодня, когда мы вырабатываем свою концепцию, мы четко и ясно понимаем, что должна быть не менее ясная и четкая программа: кто отвечает за внутреннюю безопасность? Кто отвечает за общественную безопасность? Кто вообще отвечает за безопасность в государстве?

Определив эти основные направления, мы сразу и придем к тому, кто будет непосредственным руководителем первого, второго и третьего направлений. А пока приходится признать: в том, что касается внутренней безопасности, правил игры в общем-то нет.

И по каждому из указанных направлений всего не хватает. Сегодня на всех уровнях - от президента страны до Генерального штаба - приходит понимание, что приоритет министерства внутренних дел, внутренних войск МВД в разрешении конфликтов такого рода должен быть очевиден.

Согласно новому подходу, внутренним войскам надо уделить большее внимание, повысить их вооруженность. Но вооруженность не в танках, не в артиллерии, а уже в других, специальных средствах, для решения чисто специфических задач: внутри населенных пунктов, внутри зданий, внутри банды. Нужна и другая техника, и другая тактика применения этих войск. Мы начинаем это реализовывать в Чеченской Республике. Пора прекратить "грохотать и уничтожать", следует переходить на адресную работу.

- Ситуация потребовала резкого усиления общевойсковой компоненты в структуре внутренних войск. Для этого даже, я полагаю, было усилено руководство внутренних войск.

В плане улучшения общевойсковой выучки мы каждый месяц ставили перед собой вполне конкретные задачи, выполнения которых старались добиться в любых условиях обстановки.

И сегодня я могу сказать, причем это не моя оценка, это оценка вышестоящих руководителей и руководителей других силовых структур, авторитет внутренних войск за последнее время сильно возрос. Однако это для нас вовсе не повод для успокоения, мы все время в случае неудач стараемся детально разобраться с их причинами, сделать все, чтобы они не повторялись впредь.