Анна Закатнова ПРОКУРАТУРА до сих пор остается особенным институтом: в Конституции статья об этом ведомстве входит в раздел "судебной власти", хотя прокуроры приносят присягу и традиционно считаются "силовиками". Однако недавно замгенпрокурора Сабир Кехлеров заявил, что прокуратура не входит ни в одну из трех ветвей власти и сопоставима по своему статусу с Центробанком, ЦИКом и Счетной палатой.
Состоящая из комплекса законопроектов, судебно-правовая реформа затрагивает не только место прокуратуры в судебном процессе (поддержание обвинения в суде) и в области надзора за законодательством (передача этой функции Минюсту), но и функции самого ведомства. Так что даже в уголовном процессе главным для прокуратуры может стать правозащитная функция (защита личности от незаконного обвинения), а не защита прав и свобод потерпевшего. Предложенная концепция реформы прокуратуру категорически не устраивает.
Правда, наиболее радикальные реформаторы продолжают предлагать окончательно передать прокуратуру в систему исполнительной власти и напрямую подчинить генпрокурора президенту. Не говоря уж о том, что в течение всего прошлого года либеральные депутаты Госдумы постоянно предлагали передать полномочия по надзору за законодательством Минюсту. Однако, судя по некоторым высказываниям Дмитрия Козака, деятельность прокуратуры по "зачистке" правового пространства субъектов Федерации была оценена положительно, и эту функцию ведомство Устинова скорее всего сохранит.
В рамках проведения процессуальных кодексов через Думу предметом для торга остается расширение судебного контроля за следствием: выдача санкций на арест, обыск, выемку документов, прослушивание телефонных разговоров и перлюстрацию почты, а также объем контроля прокурора и судьи за ходом предварительного следствия. Что же касается контроля за следствием, то здесь возражения прокуратуры, озвученные недавно замгенпрокурора Сабиром Кехлеровым, можно считать вполне обоснованными. Учитывая весьма низкий уровень работников органов дознания (а этого в МВД не отрицают), совершенно непонятно, кто же будет контролировать представление в суд только тех доказательств, которые были получены в ходе оперативно-разыскной деятельности в строгом соответствии с действующими кодексами. И хотя вопрос с санкциями можно считать решенным в пользу судов (по заявлению Дмитрия Козака), однако сроки введения этой нормы в действие тоже представляются отдаленными, поскольку на 16 тыс. судей сейчас приходится 30 тыс. прокуроров.
По иронии судьбы, именно Генпрокуратура пять лет назад внесла законопроект УПК в Думу. Теперь же Сабир Кехлеров из-за обилия неудобных поправок предлагает даже заново вносить кодекс, во избежание противоречий регламенту, и возвращаться к первому чтению, поскольку "плохой новый УПК - это намного хуже, чем плохой старый УПК". В новом проекте УПК вся ответственность за качество, полноту предварительного расследования и представления в суд доказательств возлагается на прокурора. Прокуратура категорически возражает от сопутствующего предложения одновременно освободить дознавателя (оперативника) и следователя от надзора прокурора, поскольку они оба объединены задачей подготовки обвинения. Сабир Кехлеров также полагает, что обвинителям нет необходимости представлять дело в процессе очно, тем более что это будет стоить очень дорого. Но проект УПК обязывает государственного обвинителя поддерживать обвинения в суде по конкретному уголовному делу. Принцип состязательности, закрепленный в Конституции, сейчас постоянно нарушается: из-за нехватки кадров, а также по целому ряду других причин прокуроры не присутствуют на процессе, и судья вынужден брать на себя функцию поддержания обвинения. То есть в суде участвуют не две стороны и независимый арбитр, а только две, причем одна из сторон и решение выносит, и обвинение зачитывает.
ГПК и АПК также существенно ограничивают права прокуроров. Правда, новый АПК частично расширяет полномочия прокуратуры в процессе, однако прокуроров лишили права надзорного опротестования в президиуме Высшего арбитражного суда. ГПК также содержит и несколько "подводных камней", например, будет радикально изменена роль прокурора в гражданском процессе: прокурор получает право возбуждать дела только в случаях необходимости защиты интересов государства либо тогда, когда заинтересованное лицо не может возбудить процесс. То есть прокурор лишается права возбуждать гражданское дело в защиту любого гражданина по собственной инициативе, и вмешательство подчиненных Устинова в обычный спор, скажем, разводящихся супругов будет исключено.
Свое несогласие с судебной реформой генпрокурор высказал в выступлении перед Государственной Думой, в которой существуют три точки зрения на реформу Генеральной прокуратуры. Две из них противоположны: фракции СПС и "ЯБЛОКО" требуют лишить прокуроров права давать санкции на арест и опротестовывать те или иные нормативные акты, а левая часть нижней палаты выступает против этого. "Центристы" же, как им это и положено, занимают промежуточную позицию - в принципе они согласны с правыми, но ждут команды из Кремля говорить об этом открыто. Из Кремля же в последнее время исходят импульсы различной направленности, и потому пропрезидентские фракции предпочитают молчать.
