Александр Усс Парламентская модель в России изменилась. Хотим мы того или нет, но это пора признать как факт. Качественные оценки здесь вряд ли приемлемы. Сразу считаю должным отметить, что никогда не был сторонником реформы Совета Федерации, хотя и не видел никакой трагедии в том, что она была инициирована и в итоге состоялась.
Совет Федерации периода между 1996 и 2000 годами исполнял много функций. В том числе посредством него осуществлялось взаимодействие между федеральными и региональными властями. Осуществлялось довольно эффективно. Насколько равноценной заменой окажутся новые формы - Государственный и окружные советы, - пока однозначно судить сложно. Между тем ослабление связей между уровнями власти ведет к ослаблению единства государства. В этой связи странно слышать рассуждения о неизбежной уже в ближайшем будущем ликвидации Совета Федерации.
Некоторые региональные руководители, покидающие верхнюю палату, не скрывают своего раздражения по поводу реформы, вплоть до объявления новых сенаторов "сбродом" и "шайкой".
Но это эмоции, увы, часто бьющие через край. В чем суть претензий? Считается, что нельзя доверять решение вопросов общегосударственного значения представителям-назначенцам, степень легитимности которых по определению меньшая, чем у губернаторов или спикеров. Занятно, что чаще всего в качестве соответствующего примера приводятся "вопросы войны и мира". Как будто сенаторы только этим и занимаются. Поэтому, дескать, наиболее важные полномочия Совета Федерации должны быть переданы Государственному совету.
В действительности все это и так, и не так. Перераспределение полномочий одной из палат Федерального собрания потребует конституционной реформы. Так же как и придание Государственному совету статуса органа государственной власти. Сомнительно, что это удастся сделать в ближайшее время, а значит, сами по себе разговоры о передаче полномочий есть не более чем пожелание на будущее. Причем неблизкое. С другой стороны, в рамках нового Закона о порядке формирования Совета Федерации совершенно не разрешена задача взаимодействия представителей и органов власти, их направивших, контроля за первыми со стороны последних. Между тем, хотя не все это еще поняли, член Совета Федерации по новому Закону не является самостоятельным субъектом политического процесса. Он только представитель и не более.
В свое время томский коллега Борис Мальцев заявил, имея в виду свое членство в Совете Федерации: "Это место мое! Я его занимаю в соответствии с Конституцией!" Тогда многие восприняли это как некий курьез. А ведь Мальцев был по-своему прав. Совет Федерации часто называли "клубом губернаторов". Он должен таковым и остаться - по-прежнему быть местом, которое с точки зрения влияния на него принадлежит региональным руководителям. И для этого вовсе не понадобится еще раз пересматривать закон о порядке формирования палаты. Есть другие, не менее действенные способы.
В этой связи считаю возможным предложить внести в регламент Совета Федерации, а также в перспективе и в Федеральный закон "О статусе депутата Государственной Думы и члена Совета Федерации" следующие дополнения:
об обязанности определения позиций региональных органов власти (в лице их руководителей?) при решении вопросов введения чрезвычайного, военного положения и т.п., при назначении генерального прокурора, судей высших судов, членов ЦИК (посредством официальных опросов, истребования официальных писем с изложением мотивированной позиции);
о праве председателей законодательных (представительных) и глав исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации присутствовать и выступать на заседаниях Совета Федерации (вполне возможно в этой связи предусмотреть даже необходимость выделения специальных мест в зале заседаний);
о праве органов государственной власти субъектов Федерации требовать от своих представителей отчеты об их действиях (по итогам отдельного заседания либо определенного временного периода);
о праве (или даже обязанности) членов Совета Федерации присутствовать на заседаниях органов государственной власти, которые они представляют (соответствующие дополнения потребуется внести и в регламенты региональных парламентов).
Желательно также предоставить региональным руководителям право совещательного голоса на заседаниях комитетов и постоянных комиссий Совета Федерации. Само собой разумеется, что все материалы, которые должны предоставляться членам Совета - законопроекты, аналитические и справочные материалы, стенограммы и т.д., - следует по-прежнему направлять в регионы. И, конечно, следует перевести все голосования в Совете Федерации на поименный режим. Контроль за представителями это существенно облегчит, да и их самих это будет дисциплинировать. В общем, новые сенаторы не должны ни на час забывать о своих "корнях".
Сейчас много говорится о том, что в сенат приходят люди, плохо или даже совсем не знающие те регионы, которые берутся представлять. Но по большому счету здесь это не так уж и важно. Главное, чтобы представитель был лоялен тому органу, который его назначил. А вопрос, где он зарегистрирован по месту жительства - в Москве или в Петропавловске-Камчатском, - пусть волнует милицию и ЖЭК.
Крайне важно, чтобы не прервалось так удачно развивавшееся взаимовыгодное сотрудничество между Советом Федерации и межрегиональными ассоциациями. Если в сенате будет разрешено официально оформлять фракции (неофициально они всегда там существовали), то лучшей основы, чем ассоциации, не найти. В "палате регионов" должны сформироваться фракции "Сибирское Соглашение", "Большая Волга", "Черноземье" и др. Само собой разумеется, что руководители этих фракций будут работать в тесном контакте с советами ассоциаций.
Конечно, функции представителей нельзя сводить только к голосованию по указке. Но если вдруг член Совета Федерации начнет проводить линию, расходящуюся с позицией органа, который он представляет. Что с ним делать? Заменить? Это слишком радикальное решение. Не проще ли вообще не создавать самой основы для трений?
Тот, кто хочет контролировать своих представителей, должен получить все полномочия для этого. И уже сейчас. Ведь политическое искусство как раз и состоит в том, чтобы уже сегодня сделать реальным то, что вчера было невозможным, а завтра будет необходимым.
