Алексей Венедиктов: "Мы заработали хорошую репутацию"

Алексей Венедиктов.
Фото Андрея Никольского (НГ-фото)

- Радио получило лицензию номер один после принятия закона о печати Верховным Советом СССР, который позволял создавать негосударственные средства массовой информации. Сергей Корзун, Сергей Бутман, Сергей Фантон, Сергей Игнатов собрались и решили заняться радиоделом. Раньше они работали на Гостелерадио, но врать надоело. Учредителями выступили факультет журналистики МГУ, журнал "Огонек", ассоциация "Радио" и Моссовет. Начали набирать команду в основном из числа приятелей. Как делать частное радио, никто не знал. А я до этого момента, честно говоря, вообще радио не слушал. Стали созывать друзей. И мне поручили взять интервью - хоть у кого-нибудь. После этого мне сказали, что я неплохо умею разговаривать. И я стал брать интервью и составлять обзоры прессы, бегал корреспондентом и делал карьеру - от мальчика на побегушках в 35 лет до главного редактора "Эха Москвы".

- Страна меняется, и мы меняемся вместе с ней. Глупо вещать на тех же принципах, как 10 лет назад. Лозунг "Эха Москвы", который предложил в свое время первый главный редактор Сергей Корзун (он сейчас работает генеральным продюсером "Эха Москвы"), был следующий: "Свободное радио для свободных людей". Этот слоган подразумевал, что, кто хочет нас слушать, тот и слушает. Сейчас мы вышли на следующий этап. Мы обсуждаем новый лозунг, который звучит примерно так: "Эхо Москвы" всегда в курсе", что означает: "Понимайте как знаете". Это и есть развитие радио, это и есть развитие "Эха Москвы".

- Лозунг - это отражение содержания. За десять лет мы заработали себе хорошую репутацию. Это для нас очень важно. И мы ее будем использовать в наших новых проектах. За два года из московской радиостанции мы превратились в радиостанцию, которая вещает в 67 российских городах плюс американские Чикаго и Сиэтл. Мы хотим выйти и в Германии. Там около миллиона русскоязычного населения. Сейчас мы ведем переговоры с Бостоном. Готовимся выйти в Израиле. Наши наполеоновские, если хотите, империалистические планы - выходить в бывших республиках Советского Союза. К сожалению, законодательство этих стран весьма своеобразное и разнообразное. Поэтому сейчас мы ведем серьезную юридическую работу и хотим выходить в эфир законно. Мы - империалисты в том смысле, что считаем российскую культуру, признающую самобытность других народов, интеграционной. Это одно из наших направлений. Второе - это Интернет.

- Должен сказать, мы на равных соперничали с сайтом "НГ". И, я думаю, следующая премия - ваша. Я, например, сайтом "НГ" пользуюсь, и информацию наши сотрудники оттуда берут. И это хорошо, что у нас есть серьезные конкуренты. Интернет - это перспективное направление для российской прессы. Но у радио дополнительные возможности - оно вещает в Интернете.

И, наконец, мы будем развивать наши сильные стороны - новости и игры. При этом мы будем усиливать музыкальную составляющую.

- Люди меняются, времена меняются. Основной упор, конечно, все равно будет сделан на новости. Но опросы показали, что значительной части нашей аудитории не хватает музыки. У нас скоро пойдет проект, когда слушатель от полудня до полуночи субботы будет выбирать каждый час хит из трех предложенных, а потом эти хиты мы будем сводить между собой, и слушатель будет выбирать лучшую песню. У нас скоро начнется очень мощная игра, посвященная Булгакову. Мы ее назвали "Коровьевские штучки".

- Мы уже больше года приносим прибыль холдингу "Медиа-МОСТ". Удивительная история, но после дефолта 1998 года мы почти не потеряли на рекламе. Мы работали с мелкими российскими рекламодателями, и они с нами остались. Нам на жизнь хватает, мы ни у кого не берем взаймы. Более того, после прихода Клинтона на "Эхо" у нас появилось огромное количество иностранных рекламодателей. Оказывается, для них это репутационно - размещать рекламу там, где был американский президент. К примеру, Тинто Брасс, который приезжал на Московский международный кинофестиваль, пришел на "Эхо Москвы" в прямой эфир только потому, что здесь был американский президент. Репутация, оказывается, окупается.

- А сейчас с этим плохо. Трудно стало приглашать определенную категорию гостей. Я ведь не могу излагать, к примеру, за правительство его точку зрения. Видимо, потому что мы входим в холдинг "Медиа-МОСТ", частью политического истеблишмента расцениваемся как враги. Для меня это несвобода.

- Да, но это же репутация радиостанции. Раньше наши слушатели могли выбирать, мы были трибуной, будкой гласности в определенном смысле.

- Нет.

- Естественно. Пошел же я на ОРТ именно в те самые моменты, когда ОРТ говорило просто непотребные вещи про моих коллег, про моего друга Гусинского, который в тот момент сидел в тюрьме. Пошел же я на РТР. Политики ведь не понимают, что они не ко мне приходят, они приходят к слушателям "Эха Москвы". Отказываясь от этого, они лишают информации те четыре миллиона россиян, которые слушают "Эхо Москвы". Они же не меня лишают информации. В частных разговорах политики говорят мне: "Ты понимаешь, нам нельзя к тебе приходить". А мне тяжелее работать из-за того, что мне приходится все время оправдываться, почему ко мне не приходят, скажем, кремлевские чиновники. В этом моя несвобода. Что касается прямого давления на радиостанцию. Оно присутствовало все десять лет. Я помню, как в декабре 1994 года во время чеченской кампании, когда мы передавали о том, что дворец Дудаева не был взят, мне позвонил глава администрации президента Сергей Филатов и на правах дружбы начал мне выговаривать. Ему доложили, что дворец взят. А я говорю: "У меня там корреспондент сидит на крыше, он передает совершенно обратное". Это было давление. Никто ничего не запрещал, безусловно.

- Да, конечно. Например, история с январским интервью Масхадова. Министерство печати собиралось вынести нам предупреждение. Я встречался с замминистра печати Михаилом Сеславинским, с министром Михаилом Лесиным, пытался им доказать свою правоту. И тогда предупреждение не было вынесено. Но поскольку министерство официально заявило свою позицию, что интервью Масхадова приравнивается к нарушению закона о печати, даже если Масхадов говорит, что он готов на мир, психологически на меня это давит и, скажем так, на моих журналистов давит, они меня теперь спрашивают, а можно ли что-то давать в эфир?

- Когда мы решили развивать, в первую очередь технически, радио, выбор осуществлялся между Гусинским и чикагским банкиром Вайнером. Вайнер хотел сам назначить главного редактора, а Гусинский был готов назначить того, кого выдвинет собрание журналистов. Хотя денег Гусинский давал меньше, мы выбрали его. А потом, спустя некоторое время, мы начали зарабатывать деньги, жить на свои деньги и даже приносить доход холдингу "Медиа-МОСТ".

- Я думаю, что для нас она будет болезненна. Если говорить о смене собственника частного на собственника государственного, то надо понимать, что рекламодатели больше доверяют частному собственнику.

- Дело в том, что я не знаю стратегии других собственников, я знаю стратегию Гусинского. Я прихожу к нему и говорю: "Володя, я решил развивать в этом году Интернет. Мне нужны инвестиции. Я их отработаю рекламой. Вот мой план-бюджет". И Гусинский дает добро на развитие Интернета. Когда я предложил ему инвестировать в новое здание для "Эха Москвы", он отказался. С экономической точки зрения, судя по тем претендентам, которые пытаются перехватить управление, смена собственника для нас будет крахом. На самом деле крах еще и в том, что мы свободны от Гусинского, его политических воззрений. Наши взгляды совпадают по базовым направлениям, иначе бы мы его не выбрали. У меня с Гусинским есть расхождения по Чечне, но это не мешает, а помогает работать. Он высказался и уехал, а у меня работает радиостанция. Кстати, у меня к Гусинскому большие претензии. Его аналитическая служба обладает огромным количеством информации. И вместо того чтобы отдавать ее мне - средству массовой информации, входящему в его холдинг, она там где-то у него пылится. Я не могу, к сожалению, пользоваться его московскими службами информации. Более того, выяснилось, что Гусинский мешал Клинтону прийти на "Эхо Москвы". Когда в Вашингтоне выбирали между "Гласом народа" на НТВ и "Эхом Москвы", естественно, Гусинский лоббировал "Глас народа". Я ему потом устроил дикую истерику. Но тем не менее у нас партнерские отношения. Гусинский, по сути, ведет себя по отношению к "Эху Москвы" как акционер, а не как владелец. И, часто оставаясь в меньшинстве, соглашается с нашими решениями по стратегии развития. Что касается возможной смены собственника, я и большая часть журналистов нашего радио в государственных СМИ работать не будем. Мы видим, во что превращаются блестящие журналисты, переходящие в государственные СМИ, как они теряют репутацию. А у нас все, что есть, - это репутация. Моих журналистов возьмут куда угодно.

- На НТВ, насколько я припоминаю, на сегодняшний день ушли всего шесть сильных корреспондентов. У меня не ушел за этот год ни один человек, включая курьеров, хотя я очень суровый начальник. Но "Эхо Москвы" построено по типу сицилианского клана. Зачем приносить бюллетень? Ты заболел - тебе верят на слово, у тебя сохраняется зарплата. Но если случается что-то экстраординарное, как взрывы в Москве, люди по собственной воле приезжают из отпусков.

Я могу объяснить, почему многие мои журналисты и я сам не сможем и не будем работать с государством, даже с самым хорошим. У любого государства взгляд на СМИ, принадлежащие ему, как на сферу обслуживания. Это разные профессии - обслуживать власть или обслуживать своих слушателей, работать на рейтинг или на то, чтобы единственный слушатель сказал: "Ах, какие они молодцы, надо им зарплату повысить".