Алексей Нилогов. Не столь давно в Сеуле (Южная Корея) прошел XXII Всемирный философский конгресс, официальное название которого было «Переосмысливая философию сегодня». Кемеровский философ Владимир Красиков принял участие в конгрессе в составе российской делегации.
– Владимир Иванович, с какой целью проводился XXII Всемирный философский конгресс в Сеуле?
– Хотя прошлый XXI конгресс состоялся в Стамбуле, формально в Азии, однако Турция еще в прошлом веке стала полуевропейской страной. Потому реально впервые международный форум философов прошел в Азии – более чем за вековую историю мировых философских конгрессов (точнее, 108 лет, начало было в 1900-м, в Париже, а с 1948-го они стали проводиться регулярно каждые пять лет).
Вследствие подобной эксклюзивности основным тоном Сеула-2008 стал поиск позиционирования универсального и контекстуального в рамках заявленной темы: «Переосмысление сегодняшней философии». С одной стороны, существуют извечно-профессиональные цели философов вне зависимости от их регионально-культурной принадлежности:
– ретрансляция своего и общего философского наследия;
– культивирование здравого смысла и формата рациональных дискуссий в решении человеческих проблем.
Это то, что объединяет философов Востока и Запада. В этом смысле истинный философ является космополитом, а философия создает граждан мира и борется за изменение мирового порядка.
С другой стороны, любой философ также плоть от плоти своей культуры, народа, региона. В этом смысле философия всегда контекстуальна, нативна, выражая дух того или крупного иного культурного региона в местных национальных смысловых нюансах. Реально эта сторона мировой философии игнорировалась в пользу космополитизма именно западного образца. Долгое время при формальных заверениях западных философов в своей толерантности и мультикультурализме «философский конгресс во многих уголках западного мира исполнял роль места по обмену мнениями относительно западной мудрости». Впервые «мыслящий мир Востока, исключенный до настоящего времени из понятий мировой философии, наконец, официально вошел в ее формальную структуру» (Ли Мень Хен, председатель оргкомитета XXII конгресса).
Действительно, когда «гора пришла к Магомету», то есть европейские (и российские) философы приехали в глубокую Азию не как туристы и поодиночке, а с вполне определенным герменевтическим настроем, лишь тогда зыбкие абстрактные категории и образы восточной мудрости стали обретать понятную чувственную конкретность во впечатлениях от знакомства с повседневностью быта и поведения той среды, которая породила «мир Востока».
Полагаю, что эта, по сути, главная, «диалоговая» цель конгресса была достигнута. Ближайшие видимые следствия этого – существенное увеличение неевропейской составляющей в числе участников конгресса, чего не было ранее, по крайней мере на тех последних трех конгрессах, где мне посчастливилось присутствовать. Важнее, похоже, более отдаленные следствия-сдвиги во внутренне-интимной оценочной сфере ментального кругозора европейских философов, с интересом слушавших «живую» буддистскую или конфуцианскую философию. Ведь не секрет, что продолжает существовать необсуждаемая внутренняя уверенность европейских философов в «серьезности и подлинности» лишь своих проблем в формате континентальной традиции (как и проблем лингвистической философии – в формате англо-американской). Как и скрываемое приличиями политкорректности отношение к другим традициям, наиболее развитая и древняя из которых именно индийско-китайская, в качестве «экзотики», место которой в музее мысли.
Создание настоящего космополитизма, универсальной философии для граждан единого мира невозможно без реального отказа от вестернизации в философии. В этом заключалась главная цель Сеула, но плоды ее реализации будут явны далеко не сразу – по причине извечного консерватизма и запаздывания философского мышления.
– Участие каких крупных философов вы бы отметили на конгрессе?
– Философов на конгрессе было много – как говорится «хороших и разных». Если прилагательное «крупный» понимать как известность в мировом масштабе, то, конечно, фигуры такого уровня редко появляются на философских ярмарках под названием «мировой философский конгресс». Это предмет целенаправленных усилий его организаторов. Так, в Бостоне это был Карл-Отто Аппель, в Стамбуле – Юрген Хабермас, в Сеуле – Эвандро Агацци. Также следует отметить присутствие известного индийского философа Дебипрасада Чаттопадхьяя. Наша философия была представлена весьма внушительно. Из наиболее звучных имен отметим: Рубена Апресяна, Игоря Вишева, Абдусалама Гусейнова, Илью Касавина, Владислава Лекторского, Мариэтту Степанянц, Вячеслава Степина, Александра Чумакова, Михаила Эпштейна и многих других.
– Как выглядела российская делегация на общем фоне мирового философского сообщества?
– Как и в Стамбуле, наша делегация выглядела весьма внушительно: и по числу участников, и по количеству охваченных нами подразделений конгресса. Вероятно, нам на руку сыграл, как и в прошлый раз, географический фактор близости, являющийся решающим. Близость обусловливает подъемность для многих рядовых провинциальных профессоров, если они решаются на это, поездки на конгресс. Чем-то жертвуют, да и событие случается раз в пятилетку, что также усиливает привлекательность участия. Руководство РФО прилагает немалые усилия по организации и оптимизации процесса поездок: в Стамбуле был «философский пароход», в этот раз – «философский поезд» со знакомством со всем Транссибом, философской общественностью городов, расположенных на этой «дороге жизни» азиатской части России.
Тезис о внушительности российского присутствия не голословен, а подтверждается цифрами. По числу докладов и ведущих секций мы, как и на прошедшей в Пекине Олимпиаде, прочно заняли третье место согласно «Программе» конгресса. Первое место по количеству задействованных сил традиционно, что бы ни проводилось: спортивное, политическое или научное мероприятие, – занимают хозяева. Корейцы выставили 426 докладов и руководителей секций. На втором месте вездесущие и состоятельные американцы, для которых поездки не составляют какого-то серьезного финансового напряжения, их было 333 участника. Россиян было 260 человек, и они практически в два раза опережали китайцев (133 человека), как и японцев, немцев и другие менее многочисленные делегации. Мы присутствовали практически в каждой из постоянно функционирующих секций конгресса. Круглые столы, специальные сессии и симпозиумы в силу их организационной специфики подбирают своих участников через предуготовительную неформальную коммуникацию. Однако из рук вон плохой показатель – студенты-философы, которым корейцы ежедневно отводили специальные студенческие секции. Очевидно, изменение подобной ситуации должно стать предметом особой заботы как наших философских бюрократов, так и отечественных фондов.
К недостаткам помимо указанного зияния студенческой компоненты можно отнести отсутствие наших философов среди пленарных докладчиков (высшее формальное признание веса национальной философии), а также недочеты в работе нашей философской бюрократии, выразившиеся в неприятном инциденте отсутствия в первые дни конгресса синхронного русского перевода на пленарных заседаниях.
– Как вы прокомментируете информацию о том, что официальным напитком «философского поезда» стала водка «Кристальная капля»?
– Информация, как мы знаем, может быть и недостоверной. По крайней мере я с ней не знаком. Если она достоверна, то вызывает только позитивный отклик. Философия и философы, начиная с греков, отмечали и уместность алкоголя в жизни человека, и его амбивалентно-опасный характер. «Мера» лежит в основании всего, в том числе в употреблении алкоголя. Как известно, разные психотропные вещества органичны для рациона большинства животных, играя в их жизни (как и в человеческой) многофункциональные роли. Возлияния, начиная со знаменитых пиров греческих философов, всегда составляли имманентный компонент жизни философского сообщества. Важно, чтобы они не мешали собственно философствованию, которое есть рассудочное, рациональное и трезвое действо. Как говаривал Владимир Соловьев: «Вино – прекрасный реактив. В нем обнаруживается весь человек: кто скот, тот в вине станет совершенной скотиной, а кто человек, тот станет выше человека».
Водка была и будет «национальным напитком». От ее потенциального вреда надо культивировать рассудочность и умеренность как основы человеческого поведения, а не ухарство и «широту души». Умереть можно и от пельменей: в музее Томского университета в качестве экспоната представлен желудок сибирского купца, заполненный «под завязку» пельменями, из-за обжорства которыми купец скончался.
– Российская делегация включила в свою программу путешествие на «философском поезде» через всю страну – от Владивостока до Москвы. Каков метафизический подтекст этого «философского поезда», вспоминая метафору «философского парохода» 1922 года и его более удачный ремейк 2003 года, когда российская делегация отправилась в Анкару для участия на XXI Всемирном философском конгрессе на пароходе?
– Руководству РФО надо отдать должное и в организаторских талантах, и в нестандартности и живости мышления. Я, к сожалению, не смог участвовать в акции «философского поезда», но, полагаю, что все было занимательно.
Каков «метафизический подтекст», а проще, некие символизации, связанные с акцией «паровоза»? Насколько мне известно, один из первых, кто предложил идею, был профессор Вячеслав Кудашов из Красноярска, председатель регионального отделения РФО. Сразу после Стамбула, когда стало известно о месте проведения следующего конгресса вблизи от крайних восточных рубежей России, он предложил следующее. Изначальное условие – добираться до пункта назначения надо через всю Россию: если «туда» вряд ли удастся собрать всех воедино, то обратно все полетят или поедут по одному маршруту, из одного места, в одно время. Так почему бы не поехать всем вместе дружной философской компанией? Однако затем, как это всегда происходит в философствовании, включилось продуктивное философское воображение и после придумывания тезиса произошло его более глубокое «необходимое» обоснование.
Начиная со времен прокладывания Транссиба именно «железка» соединяла воедино Россию. Даже сейчас, в эпоху самолетов, основные грузопотоки и пассажиропотоки идут по Транссибу. Транссиб есть кровеносная система страны, ее хозяйственно-экономическая основа единства. Кстати, в свое время поездки по Транссибу были подобными символами собирания воедино: так ездили и царь, и многие поздние сановные особы и писатели (например, Александр Солженицын).
Долгое время философская Россия была лишь в Санкт-Петербурге и Москве. В 1960–1970-е годы сформировались новые философские центры России – в Екатеринбурге, Ростове-на-Дону, некоторых других городах европейской России. В 1980–1990-е годы вырастают сибирские философские анклавы в Новосибирске, Томске, Омске, Красноярске, Кемерове, Хабаровске, Владивостоке, Иркутске и т.д. Это еще очень молодые – и в прямом, и в переносном смыслах – сообщества. Поэтому столичный десант философов (а большинство там именно они), которые последовательно посетили ключевые областные сибирские центры, – это и смотр сил, и некая ревизия, и «хождение в философский народ», и неформальная научная коммуникация.
