Вероника Чернышева
Энди Уорхол в возрасте восьми лет. 1936.
Фото из каталога выставки
Энди Уорхол был болезненно застенчив. Кто-то заметил, что в жизни люди часто начинают работать на преодоление своих главных недостатков. Застенчивость и скромность – не недостатки. Но Уорхол их признал таковыми и попытался в себе искоренить. Он был пристрастен к тем, кто обрастал славой. И так прославился сам. Король был коронован, потому что любил королей. Точнее – короны. Он смело прикасался к лучам славы других и демонстрировал всему миру, что в них можно не только греться, их вполне можно фокусировать на себе. Нет-нет, он не создавал мифов, он всего лишь работал с ними, как художник. Мифы, идолы, иконы. Куратор выставки «Уорхол/Икона: Создание образа» в Афинах Пол Мурхауз сказал: «Переводить с английского на греческий название выставки для нас немного нелепо даже. Имидж, образ и икона для греков – суть одно и то же».
Культурологические беседы с гостями куратор и коллекционеры вели в пространстве Potnia Thiron, что в центре Афин. Здесь показывали «Кинопробы» из Музея Энди Уорхола в Питсбурге.
 Энди Уорхол. Ленин. 1986. Фото из каталога выставки |
Это, собственно, то, почему Уорхола сейчас называют еще и прародителем видеоарта. Будущих «икон» стиля, смысла, моды и прочая, прочая Уорхол заставлял «сбросить важность». Усаживал их перед камерой и заставлял три минуты быть собой. Кстати, существенную часть этих живых портретов видели в Москве. Их привозили на Гоголевский бульвар. В Афинах их около ста. Мифы и легенды своего времени перед камерой беззащитны и милы. Другое дело – их же лики в уорхоловской живописи. Возведенные в абсолют. Иконы – безупречные святые грешники и грешницы: Мерилин, Джеки Кеннеди, Роберт Раушенберг, сам Уорхол – в разные периоды своей жизни.
Итак, основное действо ждало в Музее византийского и христианского искусства. Но, как ни странно, даже греческим гостям в реализации радикальной идеи смешать Уорхола с иконами (идея, поражающая одновременно и революционностью, и очевидностью) не хватило радикализма. Все хвалили выставку, но потихоньку сетовали на то, что Уорхола не смешали с иконами в прямом смысле, не повесили его поп-идолов на тех же стенах, где размещается основная экспозиция. Предполагали, что против этого, возможно, возражала официальная Церковь.
 Энди Уорхол. Автопортрет. 1964 Фото из каталога выставки |
Предваряла экспозицию цитата из уорхоловского племянника Джеймса Вархолы: «Когда нас спрашивали, кто мы такие, мы говорили, что мы – византийцы». Все закольцовывалось: лики и лица дерзко приравнивались друг к другу. Молодой немецкий журналист, покинув зал Уорхола, вернулся к византийской иконе.
 Без названия. 1957 Фото из каталога выставки |
