Екатерина Барабаш
В анимационной ленте Александра Петрова "Моя любовь" бушуют не детские страсти.
Кадр из фильма
На фоне шумных восторгов по поводу небывалого подъема российского кино радость от присутствия в списке номинированных на главную кинопремию мира – «Оскара» – сразу трех российских режиссеров выглядела какой-то померкшей. Более того – многие даже не упоминали режиссера-мультипликатора Александра Петрова, выдвинутого за анимационный фильм «Моя любовь». Вроде как Никиты Михалкова («12») и Сергея Бодрова («Монгол») достаточно.
Это был первый раз в истории отечественного (сначала советского, потом – российского) кино, когда номинации удостоились сразу три наших режиссера. Михалков и Бодров шли в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», Петров претендовал на «Оскара» в номинации «Лучший анимационный фильм». Михалков и Петров на тот момент уже были оскароносцами («Утомленные солнцем» и «Старик и море» соответственно), а «Кавказский пленник» Бодрова претендовал на статуэтку за лучший фильм на иностранном языке. Так что все три режиссера в оскаровских играх были не новички. Правда, Бодров на сей раз номинировался от страны, которая на «Оскар» попала впервые, – Казахстана. Съемки картины о молодости Чингисхана проходили в Монголии, Китае и Казахстане, все трюки было предоставлены казахской киностудией. Интересен тот факт, что казахстанская сторона денег на производство фильма не давала (финансировали фильм Россия, Германия и Китай), однако Сергей Бодров настоятельно просил, чтобы «Монгол» был представлен на «Оскара» именно Казахстаном.
 Аниматор Александр Петров работает в жанре "ожившей живописи". Кадр из фильма |
Три российских режиссера в шорт-листе «Оскара» – действительно заметная удача и повод говорить о реанимации нашей конкурентоспособности на арене мирового кино. Причем именно реанимации, то есть возрождении, а не рождении. Потому что в годы, предшествующие агонизированию российского кино, наша продукция была представлена на том же «Оскаре» ох как пристойно. Только тогда, в годы советской власти с ее железной хваткой, радоваться и умиляться по поводу наших побед в этой сфере было не принято. Вот спортивные победы – это да, это с удовольствием, тут мы первые на весь свет кричали о каждой медали, о каждом рекорде. С кино было все по-другому. Не то что наши победы так уж замалчивали, но – скажем так – не афишировали. Кто, например, сейчас знает, что в 1969 году в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» числились «Братья Карамазовы» Ивана Пырьева? Ведь никогда Иван Пырьев не позиционировался как номинант на «Оскара». А кто-нибудь слышал, что Игорь Таланкин – тоже оскаровский номинант? Его «Чайковский» был номинирован в 1972-м. На следующий год отобранные в номинацию «А зори здесь тихие» Станислава Ростоцкого уступили статуэтку Луису Бунюэлю за «Скромное обаяние буржуазии». Разве это не престижно – уступить в борьбе самому Бунюэлю? Буквально в одну-две строки мелким шрифтом отписывала тогдашняя пресса такие события, как включение в число номинантов «Оскара» фильмов «Белый Бим Черное ухо» Станислава Ростоцкого (1979), «Частная жизнь» Юлия Райзмана (1982), «Военно-полевой роман» Петра Тодоровского (1985). Чуть подробнее писали про номинирование таких фильмов, как «Урга» Никиты Михалкова (1993), «Кавказский пленник» Сергея Бодрова (1997) и «Вор» Павла Чухрая (1998). Но это уже были другие времена.
Впрочем, в России упоминание номинации на «Оскара» среди всех регалий фильма или режиссера не столь престижно, как во всем мире. Прокат никак не зависит от результатов голосования членов Американской киноакадемии, и можно говорить лишь о моральном удовлетворении тех, кто теперь навечно получил добавку к имени – «номинант на премию «Оскар».
