Андрей Мартынов
Уинстон Черчилль. Мои великие современники.
– М.: Захаров, 2011. – 320 с.
Иногда книги вызывают зависть. Очерки Уинстона Черчилля (1874–1965) относятся именно к такой категории. Действительно, жить (а в ряде случаев и лично общаться) с людьми уровня Бернарда Шоу, Жоржа Клемансо или Лоуренса Аравийского дорогого стоит. Кого из наших современников можно сравнить с политиком уровня Франклина Рузвельта, Льва Троцкого или самого Черчилля?
Поэтому неудивительно, что Черчилль писал о своих героях: «Муза Истории не должна бояться запачкать руки. Она должна все видеть, ко всему прикоснуться и, если возможно, ко всему принюхаться. Ей не следует бояться того, что некие интимные подробности лишат ее романтики и героического благородства. Занесенные в ее анналы пустяки могут – и должны – смести следы маленьких людей. Но они не могут оказать продолжительного влияния на тех, кто с честью удержал передовые позиции во время тяжелой бури».
Важно, что сэр Уинстон повествует о своих героях по возможности благожелательно, даже о недавних противниках по Первой мировой войне (в Англии очерки Черчилля вышли в 1939 году, а первые из них писались 10 годами ранее). Оттого фельдмаршал Пауль Гинденбург предстает не только «твердым, верным, воинственным», но и «доброжелательным». Кажется, Черчилль даже искренне сожалеет, что германский генштаб отклонил несколько проектов фельдмаршала, которые могли переломить ход войны в пользу Берлина. Пытается объяснить мемуарист и действия кайзера Вильгельма – одного из главных виновников в развязывании войны. Мог бы он поступать иначе в контексте тех ожиданий и устремлений, которые были характерны для тогдашнего немецкого общества, когда «его очевидный ум и разносторонность, его личное изящество только ухудшали положение». Согласитесь, такие оценки врагов дорогого стоят.
Впрочем, Черчилль стремится оправдать не всегда достойные деяния и своих коллег даже в тех случаях, когда они прямо или косвенно были направлены на него самого. Вот, например, знаменитый адмирал лорд Джон Арбетнот Фишер. Создатель дредноутов. Он одним из первых понял, что «тот, кто владеет нефтью, повелевает миром». Ввел в политологию термин «геостратегический объект». Умнейший человек, но, мягко скажем, не самый комфортный в общении. «Если я столкнусь с возражениями моего подчиненного, – любил говаривать адмирал, – то его жена станет вдовой, его дети – сиротами, а его дом – навозной кучей». Впрочем, Фишер с тем же успехом мог конфликтовать (интриговать) и против начальства, в том числе и против сэра Уинстона. Кроме того, адмирал, как утверждал Черчилль, «не мог вынести мысли о риске потерять корабль в сражении». Последняя фраза сравнима лишь с утверждением японского адмирала Исороку Ямамото, разгромившего Перл-Харбор: «Я не знаю, что может так радовать обывателей в потоплении какого-нибудь красивого корабля». Поэтому неудивительно, что во время кризиса, наступившего в ходе Дарданелльской операции, Фишер элементарно самоустранился. Напомним, именно поражение под Дарданеллами привело к отставке Черчилля с поста первого лорда адмиралтейства. И даже в таком случае в чем-то неуклюже, в чем-то наивно мемуарист пытается объяснить поступок Фишера, ссылаясь на возраст (76 лет) оппонента.
 Если хотите, чтобы ваша книга осталась непрочтенной – надпишите ее. Петр Богомолов. Натюрморт с книгами. 1703 |
Не менее эмоционально сэр Уинстон сожалеет, когда речь идет о полемике, напрямую его не касающейся, как, например, между премьер-министром Жоржем Клемансо и маршалом Фердинандом Фошем.
Естественно, не все оценки и прогнозы сэра Уинстона оказались верными. Все-таки многие из них писались в режиме «реального времени». Наивными выглядят сегодня слова, что при Иосифе Сталине «по мере ослабления вируса коммунизма в ее крови Россия восстанавливает силы. Процесс болезненный, но это не патология. Именно соображения самосохранения заставили советское правительство изгнать Троцкого». Странное утверждение. Вместе с радикалом Троцким были уничтожены действительно умеренные политики Лев Каменев, Александр Шляпников или Алексей Рыков.
Но не это главное в очерках Уинстона Черчилля. Гораздо важнее возможность стать свидетелем такого диалога с Бернардом Шоу:
– А что, вы действительно никогда не пьете вина?
– Нет, я достаточно крепок, чтобы оставаться в порядке и так.
Или увидеть, как он вручает книгу с надписью: «Это самый надежный способ помешать вам ее прочесть». Кто бы нам преподнес такой подарок?
