Андрей Мартынов
Алексей Никитин. Суверенная Кубань: Опыт отечественного парламентаризма (1917–1920). Ч. 1.
– М.: Национальный институт бизнеса, 2010. – 368 с.
У казаков есть песня: «Плачь, Кубань, твои сыны побиты», в которой поминаются павшие защитники казачьей вольницы и традиционных устоев. В том числе отдавшие свою жизнь уже в ХХ веке. Отечественный ученый Алексей Никитин анализирует, как в годы Гражданской войны отстаивались права жителей знаменитой области. Исследователь пишет о феномене Юго-Восточного союза и последующих политических образований, в основу которых легла область Кубанского войска. Союз, бывший по сути казачьей республикой, пытался преобразовать бывшую Российскую империю в федеративное государство. Его лидеры стремились начать возрождение государственности с социально ориентированной экономической политики, примата прав и свобод гражданина. Они отрицали популизм советской власти, но одновременно чрезвычайно настороженно относились и к унитаризму белых правительств (лозунгу о «единой, неделимой России»). Поэтому, думается, кубанский политический проект можно в определенной степени назвать третьей силой.
В итоге казаки оказались меж двух огней. Окончательное подчинение суверенной Кубани правительству Вооруженных сил Юга России генерал-лейтенанта Антона Деникина в ноябре 1919 года привело к краху эффективного эксперимента народовластия. По мнению Никитина, именно такая негибкая политика Деникина предопределила поражение Белой армии и, как следствие, антибольшевистского движения.
Конечно, рассуждения, что история не терпит сослагательного наклонения, не более чем малоудачная фигура речи. И гипотеза Алексея Никитина, подкрепленная солидными архивными изысканиями, имеет право на существование. Но представляется, что благие (и искренние!) помыслы казачьей политической элиты, реализуясь на практике, могли принимать уродливые формы сепаратизма, раздражавшие Деникина или Врангеля. Парадокс, но эти два плохо переносивших друг друга белых генерала относительно кубанского правительства сошлись во мнениях. Да и сам автор признает, что рассматриваемая им политическая система была несовершенной. В частности, неказачье население не имело избирательных прав. А оно составляло половину населения области┘
 Плачь, Кубань, твои сыны побиты... Митрофан Греков. Замерзшие казаки генерала Павлова. 1927. Центральный музей Вооруженных сил |
Следствием политического экспериментаторства были и негативные последствия, коснувшиеся всего белого Юга. После успешного проведения красными Орловско-Кромской операции (1919) началось отступление Белой армии. Результат – новое поражение (Кубано-Новороссийская операция). Сказалось и количественное превосходство большевиков, и разложение кубанцев, не желавших воевать (об этом вспоминал тот же Деникин). И где гражданское правосознание, о котором пишет Никитин? Ведь казаки должны были сражаться уже не за белых, а за родимый край┘
Интересно, что при непростых отношениях с кубанцами Деникин не воспринимал их руководство как врагов. Уже в эмиграции атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант Александр Филимонов, узнав, что Деникин пишет мемуарные «Очерки русской смуты», решил «сыграть на опережение». Антон Иванович вспоминал: «Не дожидаясь описания мною кубанского периода, он напечатал в «Архиве Русской революции» статью-памфлет, в которой пристрастно отнесся к моей деятельности и сказал неправду, которую нетрудно было опровергнуть документально... Встретив... полковника Успенского, Филимонов сказал ему:
– Читали? Генерал Деникин, наверно, будет ругать меня в своих «Очерках». Так я, по казачьей сноровке, забежал вперед и сам его поругал. Покуда еще выйдет его книга, а от моего писания след все-таки останется.
Впоследствии, не найдя в моей книге никаких выпадов по своему адресу, что было бы и несправедливо, Филимонов прислал мне письмо, в котором выражал готовность осветить мне кубанские события. Я не воспользовался его предложением, о чем сожалею».
Такое парадоксальное признание. Может, Деникин признал и какие-то свои ошибки в отношении Союза? Вот и еще одна загадка Гражданской войны.
