Леонид Медведко
ХХ век. Писатель и война. Архивные материалы Отдела рукописей ИМЛИ РАН/ Редколлегия: М.А.Айвазян, А.А.Кутейникова (составитель), П.И.Чагин.
– М.: ИМЛИ РАН, 2010. – 544 с.
Составители и авторы этого сборника не рассчитывали, что сам выход его в свет может со временем получить не только политический, но и международный резонанс. Ведь в книге упоминаются имена как советских (российских), так и зарубежных писателей-антифашистов. К сожалению, в нем больше имен старшего поколения писателей. Почему-то не удостоились хотя бы упоминания писатели и поэты-фронтовики, рожденные самой войной. Именно от их имени потом поэт Семен Гудзенко напишет: «Мы не от старости умрем, от старых ран умрем┘»
В предпосланном сборнику предисловии оговаривается, что он посвящен «не только писателям «сороковых роковых», но и их предшественникам, свидетелям «самых крутых поворотов истории века минувшего» (с 1915 до середины 1970 года). Сборник включает архивные материалы, воспоминания и дневниковые записи «самых разнородных по времени» и значимости писателей и их современников. Все включенные в книгу материалы имеют тоже ценность разной значимости. Все они при этом как бы нанизаны на общую нить живой истории «больших и малых войн XX столетия».
Название сборника тоже напоминает о том, что речь в нем идет не о какой-то конкретной или нескольких войнах, а об обобщенной войне XX века. Века, который стал «рекордсменом» по всем видам войн, включая две мировых. В предисловии упоминается лишь нравственная сторона в определении войны Львом Толстым как события, «противного человеческому разуму и всей человеческой природе». Но существует еще и другое определение войны, данное Карлом Клаузевицем. Он рассматривал войну как продолжение не вообще какой-то абстрактной, а именно «государственной политики». Она выступает как сопряжение трех ее главных составляющих – политической, физической и духовной при сохранении равновесия между всеми этими тремя тенденциями.
Стоит обратить внимание в этом определении на ключевое слово «равновесие». При его отсутствии или при преобладании одной из трех таких тенденций правомочно говорить не о войне, а лишь об одном из видов борьбы, которая не обязательно должна смениться войной.
В XX веке такое «равновесие», как слияние трех тенденций-сил, происходило в мировом масштабе не только в годы двух мировых войн, но и в сменившем их противостоянии двух миров, названного Черчиллем холодной войной. Роль писателей как подручных той или иной государственной (особенно тоталитарной) системы сводилась тоже к выполнению по крайней мере двух функций – политической и духовной. Герои создаваемых ими произведений выступали тоже по большей части как выразители других двух функций – физической и духовной. Народ оставался как бы в стороне от политики. Ему предназначалось быть лишь живым, но не слепым, орудием войны.
В чем-то это не расходится и с главной идеей эпопеи Толстого «Война и мир». В ней особо выделяется идея сопряжения значения всего происходящего в душе человека, когда приходится ему сопрягать в своей душе и таких два несовместимых понятия, как «война» и «мiръ», в его толстовском понимании как гармонии внутреннего духовного и окружающего мира (универсума). Во многом это соотносится и с видением живой истории войны Константином Симоновым. Об этом говорилось и в его докладе, который он делал в Союзе писателей СССР в канун 20-летия Победы в Великой Отечественной войне, которая тогда еще не отождествлялась с окончанием Второй мировой. Может быть, поэтому сам тот доклад и не был тогда опубликован ни в полном, ни даже в урезанном виде.
Не совсем понятно только, почему в этом сборнике неназванными оказались такие писатели-фронтовики, как Виктор Некрасов, Василий Гроссман, Илья Эренбург, Александр Корнейчук, Павел Лукницкий, Михаил Луконин и другие летописцы живой истории ХХ века.
