Документальная повесть о русском «Буране»

Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский в своем рабочем кабинете. На столе – макет многоразовой транспортной космической системы МАКС. 7 декабря 1994 г.  Фото автора

Болтаем о бабах, хоккее, вине.

Рисуем бумажки, а в это время

Американцы летят к Луне».

«Империалисты сидят на Луне»

Этот юмористический стишок, появившийся в новогодней стенгазете в самом начале 1970-х, принадлежал коллективному авторству сотрудников 11-го отделения головного ракетно-космического центра ЦНИИМАШ Министерства общего машиностроения СССР.

Время было такое. Американцы триумфально завершили свою лунную программу и начали проектировать многоразовый космический «челнок» – ракетно-космическую систему Space Shuttle с многоразовым орбитальным кораблем, возвращающимся на Землю, как самолет. А в СССР к тому времени стало ясно, что отечественная лунная программа зашла в тупик после серии неудачных пусков 3000-тонной ракеты «Н1». Отсюда – эта тоска по высоким технологиям у отечественных ученых и инженеров:

«Что-то случилось в нашей

системе.

Газеты кричат о вьетнамской

войне.

Ругается Зорин, а в это время

Империалисты сидят

на Луне».

Стенгазету положили на стол к Дмитрию Федоровичу Устинову, отвечавшему в то время в политбюро ЦК КПСС за так называемую «девятку» – оборонные отрасли промышленности. Сохранились свидетельства, что произошло это в половине двенадцатого ночи. (По сталинской привычке Устинов работал по ночам.) На вопрос Устинова: «Какие меры приняты?» – был ответ: исключили из партии, сняли с должностей, с очереди на жилье, уволили... Сообщили Устинову и о подготовке по приказу И.И. Сербина, отвечавшего за идеологию в оборонных отраслях, показательного судебного процесса.

Последовали два распоряжения Устинова. Первое: «Нам не нужны процессы в оборонке, как в 37-м году. Давайте, сворачивайте репрессии». Второе: «Уж если эти мальчишки понимают, как плохо дело, то следует принимать меры. В четверг жду предложений от двух министерств с рекомендациями об объединении тематики с авиастроением, о создании целевых объединений и подготовке постановления ЦК и Совмина».

Высокая штабная культура

Последовавшая цепочка событий завершилась 15 ноября 1988 года, в разгар перестройки.

Авторы-составители уникального сборника документов «25 лет полету многоразовой космической системы «Энергия-Буран»: Сборник архивных документов» (Под ред. Ю.В. Лончакова. Авторы-составители: Ю.М. Батурин, О.Ф. Бондаренко, С.К. Крикалев, Б.И. Крючков, А.А. Курицын, В.В. Самарин, М.М. Харламов. – Звездный городок: ФГБУ «НИИ ЦПК имени Ю.А. Гагарина, 2014. – 308 с. Тираж 35 экз.) пишут об этом сухо и сжато: «Ракета-носитель «Энергия» с орбитальным кораблем «Буран» стартовала с космодрома Байконур. Общее время полета ОК «Буран» составило 206 минут. Орбитальный корабль совершил почти два витка вокруг Земли. Вход в атмосферу прошел штатно. В ходе полета в атмосфере датчики в носовой части фюзеляжа зарегистрировали максималь­ную температуру 907 °С. Орбитальный корабль «Буран» коснулся посадоч­ной полосы в расчетной точке при скорости 260 км/час и остановился, про­бежав всего 1620 м. Впервые в мировой практике орбитальный корабль произвел полностью автоматическую посадку по-самолетному, причем в неблагоприятных условиях, когда порывы ветра у земли достигали 17 м/с.

Многоразовая космическая система (МКС) «Энергия-Буран» совмест­но с создаваемой многоразовой авиационно-космической системой (МАКС) предназначалась для проведения в космосе многоплановых операций, в том числе в военных целях. ОК «Буран» обеспечивал доставку на околоземную орбиту до 30 т и возвращение на Землю до 20 т полезного груза. По аэродинамической схеме ОК «Буран» представлял собой моноплан с низкорасположенным крылом, выполненный по схеме «бесхвостка». Корпус корабля в целом был негерметичным, но в носовой части находилась герметичная кабина объемом 70 куб. м, в которой мог располагаться экипаж в количестве шести человек.

Двенадцатилетняя программа создания МКС «Энергия-Буран» была одной из самых масштабных и триумфальных в истории советской пилоти­руемой космонавтики».

По мнению члена-корреспондента РАН, генерального конструктора КБ общего машиностроения им. В.П. Бармина Игоря Владимировича Бармина, «Энергия-Буран» был последним проектом, в котором были качественно разработаны все необходимые документы. Высокая штабная культура. Все главные конструкторы и все люди, которые были связаны с проектами, были крайне эффективными менеджерами, но при этом все они были высококлассными профессионалами».

Документальному сопровождению всей этой 12-летней программы и посвящен процитированный выше сборник: «…конечным критерием доказательности исторического факта всегда является публикация документа. Документ – основа истории, ее фундамент. Конечно, в документах иногда встречаются ненамеренные ошибки, намеренные утаивания фактов или, что хуже, обнаружива­ются случаи фальсификации документов с теми или иными корыстными це­лями, что еще более усиливает уровень «шума» . Но, к счастью, космическая отрасль, в которой любая ошибка или неточность могли привести к катаст­рофе, была образцом четкости и точности. Поэтому первая публикация до­кументов дает вполне адекватную информацию.

Исследователям, занимающимся историей программы «Энергия-Буран», Центр подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина делает щедрый подарок – россыпь ранее неизвестных, рассекреченных документов, на которых не просто текст, номера, даты, имена, а факсимильное их воспроизведение со всеми пометками, резолюциями, печатями, придающими документальным свидетельствам аромат времени, а читателю – чуть ли не физическое ощуще­ние прикосновения к ним людей, уже принадлежащих Истории . В сборнике представлены в основном организационно-­распорядительная документация и служебная переписка. Эта группа доку­ментов является обычно наиболее информативным источником для объек­тивной оценки в истории науки и техники. При отборе документов для пуб­ликации составители руководствовались принципами информационной пол­ноты документа и его новизны в качестве исторического источника. Отби­рались оригиналы документов, в первую очередь содержащие наиболее обобщенную информацию о процессе подготовки космонавтов к полету – планы, программы обучения и тренировок, отчеты и заключения по резуль­татам их проведения, а также автографы космонавтов и конструкторов».

Система автоматической посадки «Бурана» смогла посадить летательный аппарат, сходящий с орбиты со скоростью 7,5 км/с, не оснащенный двигателями, и еще сделать у земли неожиданный маневр, частично скомпенсировавший мощный боковой ветер скоростью 17 м/с.  Фото РИА Новости

Работы по созданию тяжелой транспортной космической системы на­чались в 1974 году после назначения В.П. Глушко на должность главного кон­структора Научно-производственного объединения «Энергия». Глушко предлагал разработку средств выведения для развертывания и обеспечения лунной базы. Однако Министерство обороны СССР интересовал проект, аналогичный американскому Space Shuttle. И тут надо сказать, что отечественные специалисты начинали не с чистого листа.

Академик Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского Юрий Константинович Казаров в своей статье «Детская смертность «Бурана» (см. «НГ» от 12.11.2003) рассказал интересные и малоизвестные подробности о предыстории проекта «Энергия-Буран». Вот что он пишет:

«В середине 1961 г. по инициативе генерального конструктора А.И. Микояна в ОКБ-155 Госкомитета по авиационной технике совместно с Военно-воздушной инженерной академией им. Н.Е. Жуковского и НИИ Минобороны СССР начались поисковые исследования в области противоракетной обороны (ПРО). Основу этой системы должен был составлять самолет-перехватчик Е-155 (МиГ-25) с подвесной ракетой класса «воздух–космос». Исследования проводились в строжайшей секретности из-за большой степени неопределенности ожидаемых результатов и поэтому регулярно докладывались лично А.И. Микояну.

Эти исследования закончились подтверждением принципиальной возможности выводить полезный груз с самолета типа МиГ-25 в заданную область и заданное время околоземного пространства с большой степенью вероятности, что еще не имело аналогов в мире. Этот способ выведения полезного груза в заданную область околоземного пространства был защищен авторским свидетельством СССР № 26293 с приоритетом от 17 июля 1962 г. (авторы: Н.Н. Завидонов, И.Е. Казаков, Ю.К. Казаров, В.С. Пугачев, В.И. Соколов, О.А. Чембровский).

Тогда-то и родилась идея: если увеличить энергетику такого летательного аппарата, то можно доставить космонавта на орбиту. В 1965 году разработку аванпроекта ЛА под кодовым наименованием «Спираль» возглавил заместитель главного конструктора ОКБ-155 Министерства авиационной промышленности Глеб Лозино-Лозинский .

В середине 1967 года в Министерство общего машиностроения СССР поступил от ОКБ А.И. Микояна головной том аванпроекта «Спираль» с просьбой дать по нему заключение. Том содержал общие виды гиперзвукового самолета-разгонщика с закрепленным на нем сверху ракетопланом в пилотируемом варианте. Но проект «Спираль» не встретил поддержки со стороны ведущих специалистов отрасли и со стороны главного заказчика. Министр обороны СССР Маршал А.А. Гречко наложил резолюцию: «Это – фантастика. Нужно заниматься реальным делом». Это был vere dictum».

Между тем подготовка космонавтов по про­грамме «Спираль» продолжалась с 1966 по 1973 год. А в 1968 году космонавты Юрий Гагарин и Герман Титов защитили дипломные проекты по воздушно-космическому самолету в Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е. Жуковского.

Энергия «Бурана»

Вообще большинство документов в архивном сборнике, в том числе фотографий, касаются как раз подготовки экипажа «Бурана». Всего через эту систему подготовки к полету на орбитальном самолете «Буран» прошли 52 человека.

О тщательности и даже, если можно так сказать, изощренности методов этой подготовки говорит такой факт: «С целью оценки управляющих реакций летчиков после воздействия невесомости И.П. Волк, а затем и А.С. Левченко выполнили краткосрочные полеты на орбитальную станцию «Мир». Непосредственно после приземле­ния на корабле «Союз» они садились за штурвал самолета Ту-154 и выпол­няли полет на аэродром базирования. По их оценкам, невесомость незначи­тельно влияла на операторские навыки».

Как бы там ни было, 12 февраля 1976 года выходит постановление правительства № 132–51 «О создании многоразовой космической системы в составе разгонной ступе­ни, орбитального самолета, межорбитального буксира-корабля, комплекса управления системой, стартового, посадочного и ремонтно-восстановительного комплексов и других наземных средств, обеспечивающих выве­дение на северо-восточные орбиты высотой 200 км полезных грузов массой до 30 т и возвращения с орбиты грузов массой до 20 т».

«Ракета-носитель «Энергия» создавалась в НПО «Энергия», а на Министерство авиационной промышленности (МАП) была возложена задача создания планера орбитального корабля «Буран». Для выполнения этой задачи 26 февраля 1976 года было образовано специализированное предприятие – НПО «Молния», ставшее головным разработчиком планера ОК «Буран». В качестве основной производственной базы был выбран Тушинский машиностроительный завод. НПО «Молния» возглавил опытнейший конструктор Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский», – пишут авторы-составители сборника. По-видимому, был учтен уже имевшийся опыт работы Лозино-Лозинского по данной тематике.

«Практически все, кто работал над проектом «Буран», считают, что им сказочно повезло быть рядом, говорить, обсуждать, иногда ругаться с этим незаурядным главным конструктором, – вспоминали сотрудники НПО «Молния», работавшие над проектом «Энергия-Буран», Михаил Иванович Осин и Николай Михайлович Светлов. – Внешне не впечатляющий, сутулый, худощавый пожилой человек держал нас такой хваткой, что мы ходили по струнке и напрягались перед каждой встречей. Мы с суеверием наблюдали, как он быстро погружался в твою проблему, вылавливал оплошности и давал правильный совет-приказ. В этом было что-то мистическое. Он использовал феноменальную память, энциклопедические знания, удивительную интуицию, неожиданные повороты мышления.

Хорошо зная людей, ловил нас на уводе взгляда, на неуверенности в голосе и безошибочно через минуту в разговоре ухватывался за тонкое и мало проработанное место. Главным его качеством было, пожалуй, необъяснимое свойство притягивать к себе умных и очень умных трудоголиков».

В итоге коллективу, руководимому Лозино-Лозинским, удалось сделать то, что до сих пор не может повторить никто в мире. Система автоматической посадки, созданная для «Бурана», смогла посадить летательный аппарат, сходящий с орбиты со скоростью 7,5 км/с, не оснащенный двигателями, и еще сделать у земли никем не ожидаемый маневр, частично скомпенсировавший мощный боковой ветер скоростью 17 м/с.

«Ну что ж, хорошо…»

27 декабря 1994 года в «Независимой газете» было опубликовано интервью Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского. Вот отрывок из этой беседы.

«– Успешный, первый и последний на сегодня, полет «Бурана» в автоматическом режиме состоялся 15 ноября 1988 года… Все ждали, что вот-вот последует пилотируемый полет. Но постепенно все как-то тихо сошло на нет…

– Странного ничего в этом нет. И это все не вдруг. Казалось бы, что такой эффектный беспилотный полет и посадка орбитального самолета не могли не найти соответствующий отклик у руководства страны. В это время Михаил Сергеевич Горбачев был то ли в Курской, то ли в Орловской области – точно не помню. И когда ему сообщили об этом событии, он только и сказал: ну что ж, хорошо. Никакого понимания, что это выдающееся достижение. Отсюда – и отношение к дальнейшей судьбе проекта».

Один из авторов сборника «25 лет полету многоразовой космической системы «Энергия-Буран», член-корреспондент РАН, летчик-космонавт России Юрий Батурин пишет об этом в «сухом» документальном стиле. Но даже и эта нарочитая лапидарность не может скрыть горечь от произошедшего:

«После выпол­нения на ОК «Буран» ремонтно-восстановительных работ и работ по подго­товке к транспортировке корабля на самолете-носителе Ан-225 «Мрия» он был представлен на Парижском авиашоу в 1991 году. Одновременно с этим были замедлены, а затем и заморожены работы как на изделии 1.02 на Бай­конуре, так и на изделии 2.01 в цехах Тушинского механического завода.

Сокращение ассигнований на развитие космонавтики, потеря интереса к орбитальным самолетам в связи с выработкой Министерством обороны новой военной доктрины, общее экономическое положение страны – все это заставило отказаться от намеченных планов. Работы по программе «Энергия-Буран» были приостановлены в 1990 году. После распада СССР было принято решение о прекращении работ по МКС «Энергия-Буран» и консер­вации объектов инфраструктуры. В 1993 году программа была окончательно остановлена. Один из аналогов ОК «Буран» (БТС-001), использовавшийся для наземных прочностных испытаний, стал аттракционом в Центральном парке культуры и отдыха имени А.М. Горького в Москве. Другой аналог ОК «Буран» (БТС-002), участвовавший в горизонтальных летных испытаниях, находится в частном Музее техники г. Шпайер (Германия). Летные экземп­ляры были законсервированы. В упадок пришел стартовый комплекс много­разовой космической системы на Байконуре. В 1995 году закончились все регламентные ресурсы на системы и оборудование ОК «Буран». Единствен­ный летавший в космос орбитальный корабль многоразового использования «Буран» был разрушен в 2002 году рухнувшей крышей ангара монтажно-испытательного корпуса на Байконуре».

Остается только привести еще один отрывок из интервью Г.Е. Лозинского 1994 года:

«– Вы имеете возможность сравнить отношение власти к науке, к развитию высоких технологий во времена застоя и сейчас. В чью пользу сравнение?

– О каком сравнении можно говорить, если сегодня объективно идет разрушение науки, промышленности!»