Андрей Мартынов
Эрика Косачевская. Ночь патриарха.
– СПб.: Алетейя, 2011. – 208 с.
Александр Куприн вспоминал, как в свое время историк Василий Ключевский невесело шутил об отечественных исторических романистах: «Все они, – говаривал Василий Осипович, – очень плохо знают историю, за исключением Салиаса, который ее вовсе не знает». И действительно, немного наших писателей, как Марк Алданов, очень корректно относились к исторической канве, об уровне достоверности большинства других лучше не вспоминать.
Естественно, историческая правда для романов необязательна. Если читателю нужны факты, он возьмет научную монографию или сборник документов. А если занимательный парадоксальный сюжет, то откроет роман Гора Видала «Вице-президент Бэрр», в котором заглавный герой представлен вполне симпатичным политиком, а его оппонент Александр Гамильтон чуть ли не негодяем. Хотя в реальности все было наоборот.
Правда, думается, что исторические романы все же нужны не только простым читателям, но и историкам. И Василий Осипович в своем приговоре был излишне суров. Тот же Евгений Салиас-де-Турнемир передает точку зрения (а с учетом его популярности можно говорить и о значительной части общественного мнения) на те или иные исторические события.
Интересно, как подобный взгляд проявляется у свидетелей событий, но не сам по себе, а помноженный на прочитанные документы и┘ анекдоты. В этом плане следует в первую очередь говорить о современных авторах, получивших доступ к источникам и неподцензурной литературе. Подчеркнем, анекдоты (или слухи) и субъективное свидетельское восприятие не являются слабой стороной повествования. Это художественное произведение, а не историческое исследование.
Так, в романе-эссе «Ночь патриарха» у Эрики Косачевской (Германия) предпринята попытка через внутренний монолог восстановить биографию Сталина. По форме напоминает «Этюд о великой жизни» из солженицынского «В круге первом».
Косачевская, следуя исторической фактологии, рассказывает о ситуации в партии после смерти Ленина и оглашения его политического завещания («Письма к съезду»), когда отсутствие внятно названного кандидата привело к возвышению «меньшего зла», каковым в глазах коммунистов казался Сталин. Если же говорить о слухах, то к ним в книге относится байка о том, что Вячеслав Молотов и Иоахим Риббентроп якобы до революции дружили и более того – даже были влюблены в молодую Анну Ахматову. Если учитывать, что будущий глава германского МИД в России не бывал, то на роль героя подобного анекдота более «правдивым» претендентом-иностранцем мог бы выступить Альфред Розенберг, успевший до выезда в Германию окончить с отличием МВТУ как инженер-архитектор.
Поэтому более интересна автобиографическая повесть Косачевской «Осколки памяти». За счет более густой передачи атмосферы, сознания подростков того времени: «Помню, я стою у окна нашей комнаты в коммунальной квартире, где мы живем с мамой, отец мой осужден по обвинению во вредительстве, я хожу в школу во фланелевых шароварах на резинке, у меня никогда не было нового платья – все, что я ношу, мама перешивает из старых вещей. Я стою и думаю: «Какое счастье, что я родилась в этой стране, а ведь могла родиться где-нибудь в Америке». Не менее интересны и детали повседневности. «Мы с мамой у детского врача, и меня кладут голенькою спинкой на специальные весы. Хотя они застланы клеенкой, но она страшно холодная, и мне очень неприятно. Я это запомнила, и когда у меня появился собственный ребенок, я обязательно застилала детские весы тканной пеленкой».
А такие детали нужны. Например, если снимать кино, знание подобных мелочей необходимо. Осталось за малым: решить, что именно экранизировать, и найти для съемок чемодан с деньгами.
