Сергей Шаргунов От чего-то в этот раз мне хочется отдать "Исподлобья" старушечьим рассуждансам. Не вновь же про "гражданскую немоту" твердить сквозь июньскую парилку, все равно словосочетание "мышиный король" попросят опустить. В значении - delete. Спасибо за заботу, иначе в каждой статье призывал бы я массы сооружать мышеловку.
Но мы о госпоже книге. Итак┘
А если бы, допустим, страницы во всех книгах были перемешаны (кто там пискнул: "Как у Хулио Кортасара?")? ?")? - милые знаки.
Или твердый первый щит с именем автора и заголовком был вставлен посередине, и открывалось бы все беззащитным листочком "глава первая", и так до середины - бумажная мякоть, а потом уже обложка┘
А если бы у человека вторая ноздря была на копчике? Вот-вот, трудно бы дышалось.
Трудно бы читалось, если бы книга была другая.
Книга идеальна, она - существо тварное, отвечающее законам природы, как и подсолнух с его поворотами, как заяц с переменой цвета шубки, как кенгуру с кожаной сумой. Просто форма. То есть максимально удобный формат для букв. Что человек, что книга, натура стандартная, выпестованная реальностью, способная энное время сносить трепку волн житейских.
Книга - продукт эволюции, от свитка к переплету, от пера к станку, от звука к знаку.
Начиналась жизнь на суше с кистеперой рыбы, выползшей на сушу, утверждают многие ученые. Начиналось же Бытие со Слова, которое парило над водой, все прописными буквами, и вот под толщами воды зарезвились одноклеточные. Атеизмо-теизм. Потом под лучами Слова одноклеточные эволюционировали, и, наконец-то, из гадов, расползшихся по земле, выделился человек. Долго пребывал в райско-тропическом младенчестве, как вдруг грянул ледник - грехопадения холод! - и человек поумнел, и заприметил Слово, и замычал первые фразы. Началась дорога от детства человеческого - первых костров к человеческому декадансу - кострам из книг.
Было бы предсказуемо затянуть совсем уж старушечью песнь про костры СА или унитазы, книгами Сорокина-Акунина набитые. "Ушел - пропал - исчез/ Стар материнский страх". Последние крупицы здравого смысла пляшут в черепе, скребутся в темечко и увещевают: "Спой про другое".
И я с задором плаката вопрошаю:
- Интересно, что ты сейчас, читатель, читаешь? В смысле книгу какую?
Взять меня, за три дня пролетел "Коллег" Аксенова, рваная, по-прежнему современная проза, месяц угрохал на "Месяц Аркашон" нео-Тургенева, так и не венчанного на "Нацбест". Последний текст - авантюрный роман, где плуты выигрывают, а спидоносец рассматривает бесчисленные ковры, а нигилистка-хиппушка проигрывает интеллектуалке-богачке, все замыкается под гладкой скорлупой, в интерьере европейских реалий. Выход за пределы русских художественных традиций и даже за пределы книжного пространства в квадрат компьютера и перемигивание интернет-понятий. Художественно диетический, роман, безусловно, удался как легкое и захватывающее чтиво. Это удача автора, добившегося желаемого, и определенный намек на будущее, в котором нас ждет очередной виток эволюции и человека, и книги.
Зато есть еще книги-реки, мутные, с илом, песчаными проплешинами, затейливыми грязноватыми лебедями, щекотливыми поворотами. "Назову себя Гантенбайн". Справляешься, медленно, перелистывая назад, тоскуя, отдавая щедрую дань узости узора. Такие вот нелегкие твари ("┘И поджег этот дом", "Жестяной барабан" или "Черный принц") - строптивы, но засасывают крепко и сладко. Как месяц запоя. Месяц с алкашом. Перед зеркалом. Ибо психологизм таковых книг бьет в точку.
И еще раз о формах. Блокнот заплаканной девчонки, в кляксах тетрадь первоклашки, телефонная книжка киллера с прожженной сигаретой помидорной обложкой, аховый журнал "Молоток", наша странная крылатая газета - тоже книги. Конверты с начинкой.
На этом бы и закончить.
Но┘ Признаться, статьи я писать не умею. Получается словесная эквилибристика. "НГ-эквилибрист". Мне бы стихи писать. Вот роман "Как меня зовут?" пишу. Поскольку написал 180 страниц, то надеюсь к осени снести "куда надо". А статьи мои - добыча хлеба в цирке.
Вообще я все больше убеждаюсь, что в нынешних общественных условиях мы все - жертвы времени и враги страны. Потому что с одной стороны экономически висим на волоске, а деятельностью своей участвуем в усугублении распада. Что, не так разве? А вы себя спросите: вы кто? Менеджер, клерк, торгаш пивом, демагог-рецензент┘
Поэтов и шахтеров крайне мало.
