Андрей Кротков Виктор Шейнис. Взлет и падение парламента: Переломные годы в российской политике, 1985-1993: В 2 т. - М.: Центр Карнеги, Фонд Индем, 2005. 704 с. + 770 с.
Виктор Леонидович Шейнис (р. 1931) - один из первых советских публичных политиков неноменклатурного происхождения, выдвиженец полусмутного времени 1988-1989 гг., когда стало ясно, что дни однопартийной диктатуры сочтены, а если и не сочтены, то без обратной связи в лице самоинициативной "конструктивной оппозиции" механизм власти работать уже не сможет.
Более чем фундаментальный (по формату, весу и объему) труд в содержании несколько шире, чем это можно понять из заглавия. Фактически перед нами подробная поэпизодная история становления форм российской протодемократии на самом раннем ее этапе.
Двадцатилетие начала "перестройки" в российской печати было отмечено шквалом ехидных и ироничных статей, выдержанных в манере "за что боролись, на то и напоролись". Но поскольку за столь изрядный срок перегруженная память большинства сограждан не улучшилась или совсем отказала, а новое поколение вынуждено узнавать о "перестройке" из очень подозрительных школьных учебников, то ценность книги Шейниса делается особенно наглядной. В ней по документальным источникам восстановлен ход событий, заложивших основы современного политического положения России.
С высоты минувших лет и малоприятного опыта теперь можно разочарованно констатировать, что курс на "гласность и демократизацию" (то есть на наружную подмалевку коммунистического режима с ослаблением самых одиозных его институций) был безнадежно перепутан с курсом на экономическую и политическую либерализацию. У больного намеревались срезать с ноги мозоль - а на деле вскрыли брюшную полость и трепанировали череп, причем без наркоза. Причина такой медицинской ошибки кроется в поразительном невежестве горбачевской команды. Привыкши принимать за политику кабинетные конспирации и коридорные переговоры, пребывая в плену иллюзии абсолютной управляемости советского "быдла", они потеряли нити управления при первом столкновении с политической реальностью. Не привыкнув сталкиваться с открытым сопротивлением и несогласием, они не смогли всерьез оценить масштабы разбуженной политической активности "снизу", продолжали ее высокомерно игнорировать - за что и поплатились. Но не собственной карьерой, а всей страной.
Анализируя опыт работы так называемых съездов народных депутатов СССР, Шейнис, на наш взгляд, дает ему слишком доброжелательную оценку. СНД, задуманные как апофеоз народовластия, безошибочная форма народного волеизъявления, гибрид протопарламента с Учредительным собранием и в то же время высший орган власти в стране (вопреки действовавшей тогда Конституции), себя не оправдали. Первый же Съезд (май-июнь 1989 г.) зарекомендовал себя как неуправляемое и недееспособное сборище, а последний Съезд (уже российский) смог прославиться только ролью крупнейшего в истории страны коллективного провокатора, раздувшего угли событий 3-4 октября 1993 года.
Подробнейшее изложение истории "партийного строительства" 1990-1993 гг. (клуб "Московская трибуна", Межрегиональная депутатская группа, движение "Демократическая Россия", попытки реанимации конституционно-демократической партии, попытки создания клерикальных партий и пр.) подтверждает, что как в те, так и в нынешние времена вестернизованные политические партии в России не приживаются, а существующие "партии" - либо плод деятельности консолидированного чиновничества по защите собственных интересов ("Единая Россия"), либо коммерческие предприятия по обеспечению бытового комфорта одного лица (ЛДПР).
По Шейнису, "вечевой" характер раннего российского парламентаризма - явление неизбежное. Традиция не прерывалась - она попросту отсутствовала. А атомизированный характер советского общества исключал тогда (и продолжает исключать сейчас) сколько-нибудь надежные и репрезентативные механизмы выработки согласованных политических решений. Гражданское общество в России не складывается (и неизвестно, будет ли хорошо, если оно сложится), а народонаселение не способно структурироваться в дееспособные объединения - разве что с целью шантажа центральной власти или для коллективных актов отчаяния. Неудивительно, что на таком фоне все большее одобрение встречают набирающая темпы этатизация и сужение пространства электорального маневра (назначение губернаторов под вывеской борьбы с "воеводским лихоимством", несбалансированный вариант сочетания пропорциональной и мажоритарной избирательных систем).
Отдельная, приятно (и неприятно) ностальгическая составляющая книги Шейниса - это временное воскрешение из политического праха имен давних героев дня. Сейчас едва ли кто сможет четко припомнить и идентифицировать на уровне face-control, кто такие Ярин, Станкевич, Полозков, Аксючиц, Астафьев, Константинов, Тюлькин, Бакатин, Бурбулис, Шахрай, Казанник, Павлов, Полторанин, Силаев, Стерлигов... А когда-то эти имена гремели и на их обладателей делались серьезные ставки. Увы, в политике скорость изменения "политического лица" сравнима со скоростью компьютерной трансформации изображений - цветущий активный юноша стремительно обращается в дряхлого отставного старца.
