Райком закрыт. Все ушли за смертью в О.Г.И.

Несколько нехитрых вопросов долго лишали меня покоя. Почему с литературой происходят странные вещи? Почему центральные литературные издания начали испытывать острейшую тягу к маргинальности - к серой бумаге и мизерным тиражам? Почему они стали прибежищем для одинаковых серых существ, выползших из почтенной, но явно не по чину сшитой шинели? И почему серые так уверены, что жизнь читателя должна быть "блеклым, тупым, тяжелым трудом" - подобно их собственной? Разве триумфальные восьмидесятые и ненавистные девяностые не учили воспринимать литературу как праздник?..

Недавно я успокоился. Неадекватная агрессивность, с которой серые, обретая розовощекость, встали на пути "черносотенной" и даже "фашистской" (а на самом деле остроумной и для всех равнополезной) литературной акции, все прояснила.

Слава богу, дело не в утрате пассионарности. Куда там!.. Встали - как на последний бой. Галич и Окуджава, ксерокопированный Флоренский, чай на полночных кухнях, "Даугава", "Родник", тартуская школа, Сева Новгородцев, умирающий, но не сдающийся Беньямин... "Для того ли мерзли на баррикадах?" Есть порох в пороховницах, есть.

Выказывать его, правда, страшно. Биологическая программа представляющих литературный цех интеллектуальных, национальных и сексуальных "элит" не позволяет ввязываться в откровенную драку. Главное - выжить, передать ген. Гипертрофированный инстинкт самосохранения и заставляет серых (это ведь действительно элитарный окрас) страдать: в мнимом похолодании политического климата видится прямая опасность, а защищаться нельзя... Можно лишь предаваться ипохондрии, кривить рот в брезгливой усмешке и мечтать, страстно мечтать о таком уютном и привычном подполье.

Литературные журналы некогда возникли как средства беспощадной эстетической и идейной борьбы. Теперь они превращены в "подполья", в отстойники для тоскующих по естественной среде обитания "элит". Когда все дозволено и все равны, где можно чувствовать себя "равнее других"? Там, где никто не ходит. Такие места приходится создавать из бывших журналов искусственно - "блеклым, тупым и тяжелым каждодневным трудом". Взойдет, что посеяно.

Не секрет (теперь выходит что) - именно такой элитарно-тупой отстойник серые хотели создать из "Экслибриса". Жить - в стойле и работать - в стойле. Не получилось. Правда, еще не все карты открыты, и слава богу, потому что участвовать в войне, на которой ты заведомо не будешь убит, скучно. Я люблю вас, мои единственные враги. Я готовлю для вас подарки. Спасибо.