Поминки по рейтингу

Пик рейтинговой одержимости пришелся в России на середину 90-х: черномырдинское барокко с его имитацией экономического роста, среднего класса и политической стабильности на фоне тотального обнищания и лихорадочной коррупции породило химеру "объективных мониторингов", когда с оказавшимися в первой "десятке", "двадцатке", "сотне" и т.д. товарами, персонами, событиями и пр. "опрошенные" или "проголосовавшие" россияне связывали свои сокровенные чаяния личного и всеобщего проспирити, социального престижа и предсказуемого будущего.

Что касается политических рейтингов, то уже тогда надо было быть очень наивным человеком, чтобы видеть в списках "самых влиятельных" и "самых популярных" результат научных анализов, а не денежных переводов между пиар-агентствами и СМИ. В свою очередь, товарные рейтинги превратились в дорогостоящую и строго закрытую информацию с приходом в страну зарубежных маркетинговых агентств еще задолго до расцвета черно-белого пиара. А вот идея открытых "книжных рейтингов" продолжает почему-то жить и будоражить воображение литературной, издательской, читательской и прочей общественности, порождая очередные химеры в виде, например, чудовищно нелепого проекта, известного как премия "Национальный бестселлер".

Речь, собственно говоря, пойдет не об этом в высшей степени странном литературном предприятии, а о вполне естественном на первый взгляд стремлении выяснить, какие все-таки книжки пользуются наибольшей популярностью у русскоязычного населения. Стремление это порождается множеством скрытых и до сих пор неотработанных комплексов российской интеллектуальной элиты, имеющих явно интеллигентское происхождение как то: 1) представление о книге как об источнике власти и попытка сузить этот "источник власти" до чего-то одного, явного и всем известного ("популярного"); 2) о том, что художественные достоинства одной книги могут превосходить художественные достоинства другой, а судить об этом можно по неким объективным критериям (мнение жюри, популярность, раскупаемость и т.д.), расположив тексты на некой национальной "рейтинговой" шкале; 3) о том, что самый популярный текст - это тот текст, который лучше всего продается именно сейчас, а не тот, скажем, который может храниться народонаселением дома на книжных полках (вытекает из представления о книге-власти, которую читатели "одобряют", заплатив за нее свои деньги по аналогии с реальной политической властью, которую одобряют, заплатив соответственно налоги).

Разбирать и разоблачать интеллигентский проект "самой популярной и самой любимой книги" можно долго и со вкусом, но речь опять же пойдет не об этом, а о технической стороне дела. Книжный рейтинг - тем более "объективный" - не только литературный миф, но и совершенно абсурдная с точки зрения ее технической реализации идея, от обаяния которой многие до сих пор не желают избавляться. Издания, посвященные книгам и издательскому делу ("Книжное обозрение", "Книжный бизнес", "Витрина читающей России", "Книжный Петербург" и др.) до сих пор продолжают публиковать рейтинги, полагая, что по этим данным читатели смогут судить об объективном состоянии книжного рынка и о популярности тех или иных книг или авторов.

Существующие книжные рейтинги делятся на две разновидности: в первом случае источником поступления информации выступают книжные магазины, во втором - книготорговые сети и издательства. Начнем с "магазинных" рейтингов: их бессмысленность очевидна прежде всего. Как правило, за основу таких рейтингов берутся данные из трех, максимум пяти крупных книжных магазинов, расположенных к тому же в Москве. Такой выбор, понятное дело, никак не свидетельствует в пользу универсальности "магазинных" рейтингов: как не трудно заметить, "лидерами продаж" в этих магазинах становятся совершенно различные книги, что уже ставит под сомнение какую-либо генерализацию этих данных. Далее: Москва давно уже не является основным рынком сбыта для крупных издательств, предпочитающих начинать реализацию с регионов, так что многие книги сначала доезжают, например, до Урала, а в Москву попадают лишь в последнюю очередь (как это давно уже происходит с детективами и фантастикой). Наладить же статистику по большинству крупных книготорговых точек в России - задача нереальная: это вылетит в копеечку, да и нет гарантии, что магазины, учитывая особенности национальной бухгалтерии и искушение "скрытой рекламой" по договоренности с издательствами, будут поставлять объективную информацию. Поэтому смысла в существовании магазинных рейтингов, кроме рекламы самих магазинов, нет. Учитывая это, составители "магазинных" рейтингов экспериментируют с формой и дают, например, "точечные данные" по книжным продажам где-нибудь, скажем, в Петрозаводске. Но такая информация не более чем забавна, и делать на ее основе обобщающие выводы невозможно - это абсурд.

Наконец, рейтинги, составленные по данным из издательств и книготорговых сетей. Здесь объективность данных невозможна в принципе. Объяснение простое: давать такие данные бессмысленно из-за конкуренции и налоговой полиции. Никакой издатель не будет раскрывать реальные и известные только одному ему и его бухгалтеру сведения о продаваемости той или иной книги, потому, во-первых, что система учета продаж внутри больших издательств необычайно запутанна, во-вторых, что "независимый" рейтинг - это бесплатная, но очень эффективная рекламная площадка. Какой смысл открыто заявлять о том, что какая-то книга продается хорошо, когда вместо нее можно поставить другую, продающуюся хуже, но на которую, окажись она в первых позициях в рейтинге, обратят внимание провинциальные оптовики? Проверить же объективность этих данных невозможно. Информация о продаваемости тех или иных книг является закрытой еще и потому, что издательства опасаются конкурентов, которые всегда могут сделать самым "продаваемым" аторам "предложение, от которого невозможно отказаться". Поэтому и сами авторы, как правило, не знают ничего о реальных размерах тиражей своих книг. Налоговая система - еще одна причина, по которой напрасно ждать от издательств объективной статистики. Но здесь, как кажется, можно обойтись без комментариев.

По вышеуказанным причинам нельзя расценивать как "объективные" и "оперативные" те сведения, что поступают от сетевых оптовиков. Реальная статистика возможна лишь в случае создания единой торговой сети. Но такой сети нет ни в одной стране. Есть, как правило, два-три крупных и десятки более мелких игроков, и даже пресловутый "Бертельсманн АГ", например, идет на поддержку конкуренции внутри своих собственных подразделений.

Вывод: создание сводных книжных рейтингов - идея некорректная и технически неосуществимая, а те рейтинги, что ныне существуют, никак не могут претендовать на отражение реальной ситуации на книжном рынке. Иными словами, под видом "объективного рейтинга" скрывается либо непроверенная информация, либо реклама. Так что судить по ним, что какая-то книжка продается лучше, а какая-то хуже, нельзя. А потому и объективных критериев при определении "национального бестселлера" быть не может. Придется смириться с тем, что одной на всех книги быть не может.