Фото из официального Телеграм-канала губернатора Брянской области
После неоднократных переносов «контрнаступление» Вооруженных сил Украины (ВСУ) началось 4 июня, получив приставку «летнее». К тому времени Российская армия уже получила мощнейшую полосу укреплений, что стали возводить в бытность Сергея Суровикина командующим Объединенной группировкой войск в районе проведения спецоперации.
Помимо фортификаций и искусственных препятствий «линия Суровикина» включала множество минных полей. Они, по признанию командования ВСУ, стали причиной крайне медленного продвижения вперед, сопровождающегося многочисленными потерями. Не хватало средств разминирования, а участки, где создавались проходы, российская сторона вновь закрыла с применением такой передовой техники дистанционного минирования, как система «Земледелие».
Согласно утверждениям командиров ВСУ, в ходе контрнаступления ставка делалась на массированное применение в полосе прорыва западной бронетехники, такой как танки – германские Leopard-2 и британские Challenger, американские боевые машины пехоты М-2 Bradley и YP-765.
Считалось, что эти и другие переданные странами НАТО образцы превосходят аналогичные российские по системам управления боем и точности огня, что в дуэльной ситуации приведет к большим потерям обороняющейся стороны, вызовет в ее стане «танкобоязнь» и в итоге – обвал линии фронта. Однако случаи танковых «дуэлей» оказались редкими и не выявили решающего преимущества какой-либо стороны.
Брошенная на прорыв западная бронетехника подрывалась на минах, застревала на бездорожье, расстреливалась с воздуха ракетами «Вихрь-1» и «Изделие 305», выпускаемыми вертолетами Ка-52 и Ми-28Н с расстояния, не позволяющего армейскому ПВО вести ответный огонь. Танки Leopard, сумевшие вклиниться в расположение российских войск, были подбиты пехотинцами при помощи противотанковых ракет «Корнет» и гранатометов, что развеяло миф о «неуязвимости» натовской бронетехники. Российской армии удалось захватить YP-765, шведскую бронемашину CV-90, французскую AMX-10RC и др.; они впоследствии демонстрировались на выставке трофеев в подмосковной Кубинке.
Осознав ошибочность первоначально выбранной тактики, командование ВСУ попыталось решить вопрос методом «мясных штурмов» – бросая в бой большие массы пехотинцев, в основном новобранцев, в надежде расшатать российскую оборону. Ставшую дефицитной бронетехнику (с начала контрнаступления потеряно 747 танков, а НАТО поставило лишь 430) стали применять как средство огневой поддержки пехоты. На отдельных участках фронта, например, у Работино, ВСУ удалось вклиниться в позиции противника, но не прорвать построенную в глубину «линию Суровикина».
Направлением главного удара украинское командование выбрало полосу в Запорожской области, южнее Орехова, встык войсковых группировок противника. Расчет был: быстро достичь Токмака, продвигаться в направлении Мелитополя и Крыма. В таком случае обороняющиеся в Херсонской области российские войска были бы отрезаны от основных сил и ввиду сложностей с материально-техническим снабжением оказались бы в тяжелом положении. Усугубить его могло вооруженное восстание, поднятое 23 июня Евгением Пригожиным, однако властям РФ удалось избежать разрастания мятежа.
Другие мощные удары ВСУ нанесли к западу от Угледара и в направлении оставленного весной Бахмута (Артемовска). Напряжение здесь порой было такое, что потери в технике и живой силе оказывались выше, чем в Запорожье. При всей важности данных участков фронта здесь велись отвлекающие действия. За это говорит малое присутствие западной бронетехники – в бой шли танки советской эпохи Т-64 и Т-72.
Ввиду предсказуемости планов летнего контрнаступления Киев и его западные партнеры загодя организовали утечки в прессу якобы секретных материалов Пентагона. Смешивая крупицы правдивой информации с вымыслом, организаторы дезинформации хотели сбить с толку российское военно-политическое руководство, привести его к неадекватному восприятию происходящего.
В таких условиях Москва перешла к тактике «активной обороны» (по сути, передав инициативу противнику), к готовности принять удар противника на хорошо подготовленной «линии Суровикина». Министр обороны РФ Сергей Шойгу в ноябре пояснил, что главной задачей было последовательно снижать наступательный потенциал ВСУ. Чтобы украинское командование не могло собрать все лучшие силы на главном участке, российские войска порой сами шли вперед в Харьковской области, выбивали противника из Марьинки, Авдеевки и других населенных пунктов Донбасса. Когда там наблюдался тактический успех, Москва не торопилась развивать его, а довольствовалась осознанием того, что вынуждает ВСУ снимать часть сил из Запорожья.
Осознав провал планов контрнаступления, в октябре киевское руководство провело поиск иного решения в условиях сокращения военно-технической и финансовой помощи со стороны Запада. С учетом событий в секторе Газа и предвыборной гонки в США, где республиканцы блокировали план президента Джозефа Байдена по выделению общего пакета помощи и Армии обороны Израиля, и ВСУ, Украина получает меньше, чем раньше, боеприпасов (оценочно, на 30%).
Снарядный голод не позволяет воевать в запорожской степи, поэтому украинский генералитет перенес центр внимания в Херсонскую область. Форсировав Днепр, элитные соединения (35-я и 36-я бригады морской пехоты, 95-я десантно-штурмовая бригада) захватили небольшой плацдарм на восточном берегу в Крынках. Участок 1200 на 300 м удерживается, но десант попал в «огневой мешок», снабжение, доставляемое лодками, ведется под постоянными обстрелами.
Владимир Мухин 
