Виктор Сумский
Единодушие, проявленное Генассамблеей ООН при осуждении России, не означает, что мир отказался от идеи многополярности. Фото Reuters
С формальной точки зрения Генеральная Ассамблея ООН 2 марта 2022 года проявила редкостное единодушие. 141 голосом «за» – при пяти «против» и 35 воздержавшихся – она одобрила резолюцию, «самым решительным образом» осуждавшую «агрессию Российской Федерации против Украины».
Следует ли отсюда, что мир, в котором за последние 30 лет неуклонно нарастали тенденции к многополярности, дает задний ход под влиянием украинских событий и чуть ли не строем возвращается в однополярную колею? Ничуть не бывало. В Украине РФ борется за прорыв в эпоху многополярности.
Тот факт, что коллективный Запад не останавливается в схватке с нами ни перед чем, удивлять не должен. На гибридной войне как на гибридной войне. Особенно если на кону – удержание или утрата мирового господства. Санкции, нацеленные на Россию, бьют рикошетом по той системной связанности всех со всеми, которую принято рассматривать как фирменный знак глобализации по-американски.
Не секрет, что на полях упомянутой сессии Генеральной Ассамблеи ООН представители западного блока отчаянно лоббировали свой проект резолюции. Встать по стойке смирно понуждали даже Индию и Китай. Но азиатские гиганты проявили самоуважение, присущее истинно великим державам, и при голосовании воздержались. Подчеркнув, что дорожат собственным мнением, они мягко осадили зарвавшийся Запад и морально поддержали Россию.
Аналогичным образом поступили Вьетнам и Лаос – опять-таки наши давние, испытанные друзья.
Но вот другие восемь стран, входящие наряду с Вьетнамом и Лаосом в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), – Бруней, Индонезия, Камбоджа, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины – антироссийскую резолюцию все же одобрили. Напомню, что не далее как в 2018 году АСЕАН и Российская Федерация официально признали друг друга стратегическими партнерами. Чем мотивирован выбор тех, кто всего пять лет спустя от нас отстранился?
Размышляя об этом, вспомним о российско-китайском саммите, состоявшемся в Пекине 4 февраля, перед самым открытием зимней Олимпиады – на пороге резкого обострения восьмилетнего украинского кризиса. В заявлении по итогам той встречи, прозвучавшем как декларация о начале нового этапа мировой истории, президент России Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин высоко оценили центральную роль АСЕАН в поддержании многостороннего диалога по безопасности и сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Фактически это был призыв включаться в обустройство нарождающегося миропорядка, обращенный к асеановцам.
Был ли он услышан? По первому впечатлению вроде бы да. Когда три недели спустя в Украине началась российская спецоперация, многие наблюдатели отметили, что министры иностранных дел стран – участниц АСЕАН реагируют на это событие весьма осмотрительно и взвешенно. Совместно выразив глубокую обеспокоенность происходящим, они высказались за поиск выхода из вооруженного противоборства на переговорах. Никаких упоминаний о чьей-то агрессии или вторжении, а равно и прямых указаний на единственного виновника случившегося в этом тексте не было.
Не прошло, однако, и недели, как все означенное вышло на передний план в том проекте резолюции Генассамблеи ООН, с которым члены АСЕАН в подавляющем большинстве согласились. Но согласились, если чуть-чуть приглядеться, по-разному и с разной степенью уступчивости. И едва ли не у всех нашлись на то собственные, внутренне- и внешнеполитические резоны, заслуживающие отдельного разговора.
В любом случае отличиться так, как отличился Сингапур (объявивший, что налагает на Россию торгово-экономические санкции, и включенный после этого в список государств, недружественных Российской Федерации), не сподобилась ни одна из соседних стран Юго-Восточной Азии. Хотя вслед за ним в число спонсоров резолюции Генассамблеи вошла Камбоджа (председательствующая сейчас в АСЕАН и подвергшаяся из-за этого жесткому прессингу со стороны французских, немецких, японских и американских лоббистов), все прочие повели себя более сдержанно. О нежелании «слепо подражать шагам, предпринимаемым кем-либо другим» в связи с событиями в Украине, прямо заявил МИД Индонезии. В ходе двусторонней встречи премьер-министров Вьетнама и Малайзии, состоявшейся уже после памятной сессии Генеральной Ассамблеи, было также подтверждено, что присоединяться к санкциям против России эти региональные игроки не намерены.
Стоит также пояснить, что позиция Российской Федерации применительно к украинской ситуации вызывает понимание у нынешнего руководства Мьянмы. Однако данные о голосовании на сессии Генассамблеи ООН не подтверждают и не могут подтвердить ничего подобного. Ведь место представителя Мьянмы при ООН до сих пор закреплено за деятелем, занимавшим его до смены верховной власти в этой стране в феврале 2021 года, и год спустя осудившим действия России.
Вникая в эти частности и специфику отдельных стран, не забудем и о некоторых общих моментах, без которых ни нынешних превратностей, ни будущего отношений России с АСЕАН, да и с внешним миром в целом, толком не понять.
Материальная база любого стратегического партнерства – объемы, интенсивность, разнообразие и качество торгово-экономических связей между партнерами.
Когда эта база не выглядит достаточно убедительно (а именно таков, к сожалению, случай России и АСЕАН), то, что бы и кто бы ни говорил вслух, внутреннего ощущения полноценного партнерства не будет. Особенно если одна из сторон представлена группой азиатских государств, десятилетиями демонстрирующих довольно высокие темпы экономического роста.
Весьма существенно, что этот рывок, привлекший к АСЕАН и ее членам всеобщее внимание в конце ХХ – начале ХХI века и явно повысивший их самооценку, вершился в контексте того же самого однополярного мира, который отнюдь не жаловал Россию.
И если россиян во многих смыслах обнадеживают симптомы близящегося (но пока не грянувшего в полном смысле слова) конца однополярной эпохи, то асеановцев как очевидных бенефициаров, а в чем-то даже баловней этой эпохи – скорее наоборот.
Но даже если так, то разве достижения недавнего прошлого (в случае АСЕАН) и воодушевленность открывающимися перспективами (в случае России) не создают предпосылок и стимулов для нового поиска подходов друг к другу в качестве стратегических партнеров?
