Александр Лукин
Председатель КНР переизбран единогласно. Но монолитно ли общество по отношению к избранному курсу развития? Фото Reuters
Несколько месяцев после переизбрания председателя КНР китайское общество казалось монолитным, все говорили о том, что лидер твердо держит бразды правления, а курс его верен и ведет Китай к исполнению его мечты – достижению уровня средней зажиточности и превращению в одну из ведущих держав мира. Развязанная Дональдом Трампом торговая война с Китаем, однако, коренным образом изменила ситуацию. Оказалось, что общество в Китае не столь уж едино, появились сомнения в правильности некоторых аспектов курса властей, в их способности верно прогнозировать ситуацию в мире.
Надо быть скромнее
Критика звучит по нескольким основным направлениям. Во-первых, выражается недоумение тем, что китайские власти и правительственные эксперты не смогли предсказать принципиально новой жесткой линии Трампа, а рассчитывали на то, что США, как и раньше, пойдут на взаимные уступки и договоренности. Во-вторых, задается вопрос: не спровоцировала ли жесткую политику новой американской администрации сама китайская пропаганда, слишком настойчиво говоря о том, что Китай становится или уже стал крупной державой и может бросить вызов доминированию США? В этом плане обсуждается своевременность выдвижения и агрессивная пропаганда инициатив «Один пояс – один путь» и сформулированной в 2015 году стратегии «Сделано в Китае. 2025», предусматривающей превращение Китая в мирового лидера в области промышленности и современных технологий. В-третьих, ставится под сомнение курс на отход от принципа Дэн Сяопина «скрывать возможности и держаться в тени», выражавший рекомендацию китайским лидерам не обострять отношения с внешним миром, держать себя скромно и использовать эту тактику для накопления сил.
При этом практически никто в Китае не подвергает сомнению стратегию руководства страны по ее превращению в одну из ведущих держав мира. Критикуется лишь тактика. Ставится вопрос: не слишком ли рано вышли из тени, утеряв при этом преимущество имиджа бедной развивающейся страны, достойной не жесткого сдерживания, а экономической помощи и поддержки? Возможно, громко объявленные и широко разрекламированные инициативы стали фальстартом, не ведущим к победе, а лишь раздражающим судей и болельщиков?
Конкретных свидетельств и проявлений этих настроений немало. Так как высшее руководство страны критиковать в Китае не принято, под удар попали его советники или те, кого считали таковыми. Против одного из них, известного идеолога китайского триумфализма, директора Института китайской национальной специфики влиятельного пекинского Университета Цинхуа Ху Аньгана (кстати, выпускником которого является и сам Си Цзиньпин), атаковало более тысячи его выпускников. Они подписали петицию ректору университета с требованием уволить Ху Аньгана.
В 2015 году Ху Аньган пришел к выводу, что Китай уже в 2013 году по общей мощи превзошел США и поэтому может проводить белее жесткую политику. С тех пор он активно распространял эти идеи в многочисленных статьях и выступлениях. Считается, что они были популярны и у высшего руководства страны.
Критиковали и любимое детище Си Цзиньпина – инициативы «Один пояс – один путь». Так, в апреле 2018 года ведущая англоязычная газета Гонконга South China Morning Post, контролируемая китайским гигантом интернет-торговли Alibaba Group, опубликовала статью, в которой многие китайские банкиры выражали сомнения в эффективности инициативы в связи с тем, что финансирование этих программ недостаточно, а страны, которые в них участвуют, часто финансово несостоятельны и не могут выплачивать огромные долги по китайским кредитам. В одном из интервью летом 2018 года директор Центра идей Си Цзиньпина Народного университета в Пекине Ван Ивэй говорил: «Торговая война сделала Китай более скромным. Мы должны быть менее заметными». В связи с этим он высказал мнение, что Китай должен заново обдумать, как осуществлять инициативу «Один пояс – один путь».
Победы китайских «ястребов»
Конечно, споры в китайском обществе по вопросу «выхода из тени» случались и раньше. Триумфалистские настроения стали распространяться в некоторых слоях китайского общества, а также среди пользователей Интернета еще до прихода к власти Си Цзиньпина, со второй половины первого десятилетия нового века. Тогда в Китае стали активно издаваться статьи и книги, выступавшие за более активную внешнюю политику. Их авторами обычно были журналисты, близкие к силовым структурам, и военные аналитики. Они писали о том, что Пекин должен жестко, в том числе с использованием армии и флота, обеспечивать свои экономические интересы по всему миру и даже контролировать мировые ресурсы и их распределение.
Прямо не отвергая линию политического руководства, авторы этого направления фактически создавали новую идеологию внешней и оборонной политики, противоречащей разработанному в конце 1970-х годов Дэн Сяопином курсу, лозунгом которого в этой сфере была «скромность». «Не нужно хвалиться, чем больше мы развиваемся, тем скромнее надо быть», – призывал китайский лидер в 1989 году.
«Ястребиной» тенденции противостояли китайские «голуби», поддерживавшие более осторожный официальный курс Министерства иностранных дел. Однако позиция «ястребов» стала оказывать влияние на практическую внешнюю политику.
Успехи экономического развития Китая привели к популярности взглядов «ястребов» среди интеллектуальной элиты и, насколько об этом можно судить в китайской ситуации, среди значительной части населения. Об этом, например, говорят многочисленные публикации и посты в социальных сетях, постоянно призывающие к войне или жестким действиям в отношении тех или иных стран. Это создало общественное давление на власти, которые, вяло сопротивляясь, все же стали частично менять свою прежнюю линию.
В научных кругах началось обсуждение лозунга «Скрывать возможности и держаться в тени». При этом высказывалось мнение, что, сыграв свою роль на определенном историческом этапе, в новых условиях, когда Китай стал более сильным, он устарел, и надо вырабатывать иные принципы более активной внешней политики. В официальных документах стало расширенно трактоваться понятие «коренных интересов», за которые Китай готов бороться всеми имеющимися у него средствами, включая военные. Если при Дэн Сяопине к ним относили только проблемы, связанные с китайским суверенитетом в отношении Тайваня, Гонконга и Макао, то сегодня речь идет о спорных территориях с Японией, Индией, в Южно-Китайском море, проблемы Тибета и Синьцзяна, а иногда даже и стремление Китая занять достойное его место в мире в целом.
Но еще важнее то, что многие предложения «ястребов» были реализованы. В 2017 году Китай открыл первую военно-морскую базу за рубежом – в Джибути, хотя официально называет ее не базой, а «пунктом материально-технического обеспечения ВМС», чтобы не подрывать многолетний идеологический постулат, согласно которому зарубежные военные базы создают только империалисты и гегемонисты.
В последние годы Пекин стал активно применять экономические санкции, также не называя их таковыми, так как это тоже не пристало социалистической стране. В конце 2016 года Пекин ввел дополнительные торговые пошлины на монгольские товары в связи с визитом в эту страны далай-ламы, в результате чего глава МИД Монголии вынужден был выразить сожаление по поводу визита и заявить, что подобное больше не повторится. В начале 2017 года Китай ввел санкции против крупнейшего южнокорейского конгломерата Lotte, который согласился освободить часть принадлежащей ему земли для размещения на ней американского комплекса ПРО THAAD. Кроме того, в Китае были отменены концерты южнокорейских звезд, сокращен поток туристов в Южную Корею и ужесточены таможенные правила в отношении южнокорейских торговых компаний, которые понесли крупные убытки.
Пекин также значительно ужесточил свою политику в отношении территориальных споров с соседями. Это привело к серьезному противостоянию с Японией в 2012-м, Индией и Бутаном в 2017-м, Филиппинами и Вьетнамом вокруг спорных островов в Южно-Китайском море, где Китай ведет активное строительство военных сооружений.
При этом внешнеполитическая риторика Пекина особо не меняется, она даже стала более миролюбивой по сравнению с предыдущими периодами. Китайские руководители постоянно говорят о том, что Китай может занять достойное место в мире только в сотрудничестве с другими государствами, в условиях мирного окружения. Сам Си Цзиньпин многократно заявлял, что строительство «Одного пояса – одного пути» будет проводиться в интересах не только Китая, но и государств-партнеров, с учетом их интересов, на основе принципа взаимного выигрыша, что приведет к экономическому росту и развитию всех участников.
Нынешние критики внутри Китая утверждают, что подобная риторика не вполне убеждает внешний мир. Возникают два противоречия. Во-первых, между миролюбивой и силовой составляющей самой риторики. С одной стороны – сотрудничество и взаимная выгода, с другой – упор на военное строительство, агрессивный перенос технологий в Китай, создание собственных брендов, и в целом – подчеркивание уникальности собственной роли и места в мире, которое нужно сделать еще более значительным. Во-вторых, это противоречие между риторикой и реальной политикой.
Неизбежность конфронтации
Насколько обоснована подобная критика и как можно оценить предлагаемые изменения? Вопросы эти непросты.
Прежде всего создается общее впечатление, что в Китае есть много недовольных политикой властей. Это и традиционные прозападные интеллектуалы, а также, вероятно, бизнесмены, связанные экономическими интересами с США и Европой. Серьезное недовольство вызывает и антикоррупционная кампания властей, в результате которой сняты с должностей и заключены под стражу десятки, если не сотни тысяч чиновников самого разного уровня, в том числе и несколько высших руководителей. Естественно, у многих это вызывает желание вернуться к старым порядкам, причем для критики властей используются лозунги, что государство, борясь с коррупционерами, якобы подрывает интересы инвесторов и частных собственников. Однако массовой кампании по изъятию собственности в Китае не наблюдается, идет лишь жесткая борьба с коррупционерами.
Но реальные проблемы существуют. Например, уже несколько лет мировая печать наполнена сообщениями о проблемах реализации инициатив «Один пояс – один путь». Во многих статьях содержатся обвинения крупных китайских компаний и правительства, которые очень похожи на претензии, обычно предъявляемые к корпорациям других стран: хищническое использование ресурсов, загрязнение окружающей среды, кредитное закабаление правительств и местного бизнеса, использование собственных кадров вместо местных и т.п.
Конечно, многие из подобных комментариев могут быть вызваны кознями конкурентов, недовольством на Западе тем, что авторитарный Китай теснит США и государства Европы на африканских и латиноамериканских рынках, на которых они привыкли распоряжаться. Действительно, многие статьи в западных СМИ вызывают впечатление крайней тенденциозности. В то же время не следует закрывать глаза и на то, что китайские инициативы вызывают все большую критику в самих государствах – партнерах «Одного пояса – одного пути», причем во многих из них: Малайзии, Шри-Ланке, Мальдивах, Фиджи и др.
Геополитическая борьба резко обострилась с приходом к власти в США администрации Дональда Трампа. Именно политика Трампа и ухудшение двусторонних отношений спровоцировали обострение внутренней дискуссии, так как сделали очевидной неподготовленность китайского руководства к такому повороту событий. Стратегия нынешнего пекинского руководства была основана на идее: несмотря на разговоры и угрозы, США не осмелятся – не смогут или не захотят – принять решительные меры по сдерживанию Китая. Расчет был на то, что Китай уже настолько силен, что может ответить. Надеялись также на огромную торговую взаимозависимость, в условиях которой от резких мер могут пострадать и сами США. Обо всем этом писали и говорили китайские аналитики. Но они явно недооценили волю Вашингтона и его решимость предотвратить возвышение Китая, пока еще не поздно.
Конечно, стремление видеть Китай в качестве причины многочисленных американских бед, обвинять его в огромном дефиците двусторонней торговли, в несправедливом занижении курса юаня, стимулирующем экспорт, в нежелании соблюдать авторские права и т.п. особенно сильно у республиканцев. Но не кто иной, как либерал Барак Обама, обосновывая необходимость Транстихоокеанского партнерства, заявил, что «Соединенные Штаты, а не такие страны, как Китай», должны писать правила международной торговли.
Значит, дело здесь не в Трампе, он лишь символ, выражение объективной ситуации. США, привыкшие доминировать в мире и извлекать из этой позиции политические и экономические дивиденды, слабеют. Относительное влияние других центров силы, прежде всего Китая, растет. Особое раздражение вызывает в Вашингтоне то, что история, которая должна была закончиться победой США после распада СССР, не только не кончилась, но явно пошла каким-то невыгодным для них путем. Стремясь сохранить свои позиции в мире, США продолжают вести себя как гегемон, все более озлобляясь на растущее сопротивление. При этом обостряется чувство необходимости действовать против конкурентов сейчас или никогда, пока еще, как кажется, можно остановить собственный отход на второй план.
Такова объективная ситуация. Поэтому стиль действий Вашингтона в отношении Пекина после смены лидера может измениться, но их суть в обозримой перспективе сохранится. И хотя Трамп пытается сдерживать Китай, действуя в свойственной ему экстравагантной манере, мысль о том, что в его отношении нужно принимать решительные меры, в принципе разделяет большинство американских политиков из разных лагерей.
В этом плане если и можно в чем-то обвинять китайские власти, а также китайских экспертов и аналитиков, то это в просчете относительно реальных намерений США, их решимости действовать жестко. В то же время китайские власти вряд ли можно упрекнуть в провоцировании Вашингтона, так как, что бы они ни делали, они все равно оказались бы виноваты просто в том, что Китай укрепляется, а его экономика и общая мощь растут.
Об этом свидетельствуют различные меры США в отношении Китая, которые направлены не на достижение каких-то конкретных уступок, а на коренное изменение всего курса Пекина: не только на снижение торговых барьеров, но и изменение политики в отношении нацменьшинств (санкции в связи с ситуацией в Синьцзяне), отказ от закупок вооружений (санкции из-за закупок российского оружия) и т.п. Фактически от великой страны требуют полностью изменить курс.
Китай, естественно, на эти требования пойти не может. Очевидно, что по чисто геополитическим причинам серьезная конфронтация Пекина с Вашингтоном была бы неизбежна, даже если бы Си Цзиньпин и не выдвинул своих амбициозных программ.
Возможен ли возврат к дэнсяопиновской скромности?
Усиливающаяся конфронтация с США выявила общую проблему китайской внешней политики: у Китая нет союзников. Формально его союзником является КНДР, но и с ней отношения довольно натянуты. Действительно хорошие отношения Китай по геополитическим причинам имеет лишь с небольшим количеством стран, например, с Россией и Пакистаном. Большинство же развивающихся стран хотят от него лишь кредитов и инвестиций. Отношения Пекина со многими соседями в последние годы серьезно испортились. В этом во многом повинен чрезмерно жесткий курс, например, в отношении территориальных споров, проводимый под давлением внутренних «ястребов». Такова ситуация с Японией, Индией, многими странами АСЕАН. Во многих государствах АТР растут опасения относительно истинных намерений Пекина, его обвиняют в широчайшем шпионаже, попытках повлиять на внутреннюю политику ряда стран с использованием этнических китайцев.
Похоже, что кризис в отношениях с США привел к пониманию этих проблем в пекинском руководстве. Китай уже сделал несколько жестов для нормализации отношений с Японией, Индией и Южной Кореей. При президенте Родриго Дутерте наладились почти дружеские связи с Филиппинами. После введения США в сентябре 2018 года санкций против Китая за покупку российской системы ПВО С-400 Пекин заявил о необходимости «поднимать стратегическое взаимодействие между двумя странами на новый уровень». Речь, разумеется, о России.
Принимаются и меры для обуздания внутренних «ястребов», на которых до кризиса с США смотрели снисходительно. В июле 2018-го интернет-сайт органа ЦК КПК «Жэньминь жибао» опубликовал три комментария с критикой распространившегося в последнее время «хвастливо-чванливого стиля», который «уничтожает общественное доверие к СМИ». В конце августа 2018 года впервые за пять лет в Пекине было созвано Всекитайское совещание по вопросам пропагандистской и идеологической работы, выступая на котором Си Цзиньпин «подчеркнул необходимость лучше выполнять цели и задачи пропагандистской и идеологической работы в новых обстоятельствах».
Некоторое изменение внешнеполитических и идеологических подходов Пекина в сторону большей дэнсяопиновской скромности сыграло бы положительную роль прежде всего для самого Китая в его стремлении активно использовать мирные, неконфронтационные внешние условия для собственного ускоренного развития. Это же касается и внешнеэкономической политики, где было бы полезно установить больший контроль над деятельностью крупных госкорпораций за рубежом, чтобы она лучше отвечала заявляемым китайским государством целям «взаимной выгоды», принципиально отличным от западного неоколониализма. Китайские проекты также могли бы стать более конкретными, экономически обоснованными и полезными для местных жителей, осуществляться без неоправданной гигантомании, нацеленной на пропаганду успехов и отчет перед начальством.
Для России ситуация в Китае, а также то, как будет эволюционировать его внешняя политика, представляет огромный интерес.
С теоретической точки зрения крайне интересно понять, сможет ли Китай создать альтернативный путь эффективного экономического развития без принятия западной политической модели, то есть на собственном примере опровергнуть теорию модернизации, согласно которой экономическое развитие должно неизбежно вести к вестернизации политической системы. Только в случае успеха на этом пути можно будет говорить о реальной политической многополярности мира.
С практической точки зрения России было бы гораздо удобнее иметь дело с менее самоуверенным Китаем, так как сторонники самоуверенности часто вспоминают о якобы существующих российских территориальных долгах и вообще считают, что великий Китай может обойтись в мире без каких-либо друзей и партнеров.
комментарии(0)