Екатерина Барабаш – Рустам Ибрагимович, почему инициатором создания фильма стал президент Казахстана и почему он обратился к вам?
– Несколько лет назад в Казахстане объявили конкурс на сценарий, основанный на одном из народных казахских эпических сказов. Ни один сценарий тогда не понравился, и меня попросили написать. Что я и сделал. Но тогда дело застопорилось, прошло много лет, все про сценарий забыли. И вдруг меня приглашает Назарбаев и просит взяться опять за этот фильм. Пообещал, что, если сценарий понравится, он готов вложить немалые деньги. Назарбаев объяснил, что он хочет, чтобы мир узнал о народе, о стране, чтобы мировой зритель познакомился со страничкой казахской истории. Кроме того, и внутри страны такой фильм был необходим. Казахские мамы рассказывают детям на ночь не сказки, а легенды национальной истории, и вся страна великолепно знает собственный эпос. Поэтому для них появление такого фильма стало предметом национальной гордости.
– Когда появилось звуковое кино, многие предрекли скорую гибель кино как искусства. Потом в кино пришли огромные деньги, политика и идеология. Вам как художнику не обидно, что вы и ваш фильм стал, по сути, инструментом политических амбиций государства, причем не вашего?
– Сначала о деньгах. Лукас и Спилберг свернули шею американскому кинематографу, превратив кино в аттракцион, начав вкладывать туда колоссальные деньги. Тем самым они развратили зрителя, который начал воспринимать кино как трюкачество, и массовый кинематограф превратился в аттракцион. А если взять заказную сторону дела, то извините за сравнение, но роспись собора Святого Петра тоже была сделана под заказ – и что? Заказ существовал всегда. Другое дело – насколько ты сам увлечешься этой работой. Можно ведь и продажную женщину полюбить – прийти на ночь за деньги и влюбиться на всю жизнь. В искусстве так же: иногда трудно понять, где кончается заказ и начинаются чувственные отношения. Я вообще устроен так, что если я пишу или снимаю что-то, что не имеет непосредственного отношения к моей жизни и окружающим меня людям, то для меня это в определенном смысле заказная работа.
– Почему вы привлекли на главные роли американских актеров, в качестве исполнительного продюсера – Милоша Формана?
– Просто я, учитывая мой немалый опыт общения с зарубежным кинопроизводством, понимал, что, если даже снять действительно хороший и дорогой фильм, но без привлечения американских актеров и продюсеров, на этот фильм зарубежный зритель не пойдет. Нужны приманки: ага, смотрите, Форман продюсирует фильм про казахов – значит, это может оказаться интересным. Правда, есть опасность, что получится стилизация, но если вы хотите, чтобы вас действительно увидели в мире, без американцев не обойтись. В общем, вошел я к Назарбаеву сценаристом, а вышел главным продюсером.
– Каков бюджет первого казахского блокбастера?
– Тридцать миллионов долларов. Картину уже купила «Мирамакс», и они намерены запустить ее по двум-трем тысячам экранов одновременно, причем по-английски. Американских актеров в процессе съемок мы записывали по-английски, и это останется в фильме. Американцы вообще очень не любят, когда их дублируют, мы это предусмотрели. Интересно, что американские актеры так увлеклись материалом и съемками, что в некоторых сценах вдруг начинали говорить по-казахски. Вообще они повели себя очень трогательно. В какой-то момент съемки пришлось остановить – грянули морозы. И гильдия режиссеров Америки прислала нам «ноту», где говорилось, что, если мы немедленно не отпустим их соотечественников, они обратятся в страховую компанию, к тому же наши водители на съемках пьют и подвергают еще большему риску жизнь артистов. Съемки на год прекратились, актеры уехали, и я боялся, что они могут не вернуться, а тогда все сорвется. Но они вернулись и даже не выставили никаких новых условий. Только режиссер Иван Пассер отказался, тогда мы попросили Сергея Бодрова, который в результате снял половину картины, умудрившись сохранить стилистику первой половины, что было необычайно сложно.
– Признайтесь – Милош Форман был чем-то вроде свадебного генерала?
– Ну нет. Конечно, с одной стороны, он был приманкой, поручительством за качество фильма, но мы много всерьез обсуждали сценарий, он был в курсе всего, что происходило на картине. Он даже собирался приехать в Казахстан, но не получилось.
– Сейчас существует очень много фестивалей, в том числе и тех, где представлено кино стран СНГ и Балтии, – «Киношок», «Евразия» и пр. Чем отличается кинофестиваль в Баку от прочих подобных?
– Во-первых, тем, что он проводится в другой стране. Еще один подобный фестиваль в России просто не нужен. Во-вторых, такой фестиваль жизненно необходим Азербайджану, где невозможно посмотреть ни одной картины, созданной в странах бывшего СССР.
– А что вообще смотрят?
– Да ничего не смотрят. Проката как такового нет, потому что нет кинотеатров – существуют залы в мебельных магазинах и пр., куда в основном завозят американские фильмы. Когда была возможность восстановить прокат, государство этот момент проморгало, к директорам кинотеатров пришли люди, связанные с американской киноиндустрией, и купили это все по дешевке или взяли в аренду.
– Ваш фестиваль – неконкурсный. Почему? Не хотите пересоздать его на основе конкурса, придумать Гран-при и пр.?
– Ни в коем случае. Это фестиваль фестивалей, он несет в определенной мере просветительские функции, кроме того, дает возможность показать профессионалам и местной публике то новое, что было создано кинематографистами стран бывшего СССР за последнее время. Кроме того, мы стараемся четко выдерживать идеологию евразийства, потому что это понятие не только и не столько географическое, сколько культурное. Но самое главное – ведь кинематографисты сейчас разобщены, они не видятся годами, а они хотят и должны общаться друг с другом. Поэтому фестиваль – это еще и место встреч, и возможность обсудить общие проблемы. В этом году, например, мы устроили круглый стол, пригласив туда лучших продюсеров из стран бывшего СССР, в том числе, конечно, и России, чтобы обсудить проблемы кооперации и в области кинопроката, и в области кинопроизводства. К тому же фестиваль маленький, «камерный», а это дает возможность спокойно, без суеты пообщаться. На крупных фестивалях это невозможно.
– По вашему признанию, многие свои работы вы воспринимали как заказ. Относилось ли это к вашему сотрудничеству с Никитой Михалковым?
– Даже мое многолетнее тесное сотрудничество с Никитой Михалковым – начиная с его дипломной работы «Спокойный день в конце войны», – «Урга», «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник», требовали от меня скорее профессионального умения, нежели художественного самовыражения.
– На данный момент ваше сотрудничество прекращено?
– Мы много лет с ним работали к взаимному удовольствию, с ним было легко, интересно, весело. Мы не часто спорили, но в конечном итоге на стадии сценария последнее слово оставалось за мной, поскольку у него в дальнейшем была возможность снять все так, как он считает правильным. Так было до тех пор, пока он не задумал «Утомленных солнцем-2», где должны были действовать те же главные герои, что и в первой части. Я счел это неправильным, поскольку по нашей воле эти герои погибли. Он начал работать с другими сценаристами. К этому времени он, став во главе Российского союза, проводил политику, разрушающую десятилетиями складывающееся кинематографическое сообщество, и прежде всего, чтобы заполучить здание Киноцентра, принадлежащее пятнадцати союзам кинематографистов бывшего СССР, он начал утверждать, что, кроме российской, все остальные национальные кинематографии перестали существовать вместе со своими союзами. Внутри же Российского союза он начал выстраивать сложную административную систему управления приглашенными менеджерами и в результате открыл все форточки и двери и впустил в союз всю возможную заразу, какая только есть в обществе. Параллельно он делает все, чтобы уничтожить то, что не подчиняется ему напрямую: «Нику», Московский союз и другое.
– А если он вдруг придумает что-то выдающееся и позовет вас вернуться?
– Вернусь. Но только в том случае, если он скажет: извините, ребята, я был не прав.
Баку–Москва
Из досье «НГ»
Рустам Ибрагимбеков родился в 1939 г. в Баку. В 1963 г. окончил Азербайджанский институт нефти и газа. На высшие курсы сценаристов, по собственному признанию, он поступил лишь для того, чтобы иметь возможность смотреть замечательные фильмы. Написал сценарий «Белого солнца пустыни», принесшего ему известность. Свой первый фильм «Спокойный день в конце войны» Никита Михалков снял по сценарию Рустама Ибрагимбекова. Результатом их содружества стали «Урга. Территория любви», получивший главный приз Венецианского фестиваля «Золотой лев», «Утомленные солнцем» – картина, получившая «Оскара» и Гран-при Каннского фестиваля, «Сибирский цирюльник». Написал сценарии к фильмам «Восток–Запад», «Храни меня, мой талисман», «Филер», «Увидеть Париж и умереть» и др. Его пьесы идут более чем в 100 театрах разных стран мира. Председатель Конфедерации Союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии, член Европейской киноакадемии, член Американской киноакадемии.
