Север - наша земля

Красноярский Север - Таймыр, Эвенкию, Норильский промышленный район - без всякого преувеличения можно назвать одним из столпов нашей державы. Причем не только в настоящем, применительно в первую очередь к НПР, но в будущем, имея в виду колоссальные природные ресурсы, которыми богаты наши северные земли. Там живут прекрасные люди - сильные, смелые, свободолюбивые, способные противостоять любым трудностям. К сожалению, минувшие 1990-е годы значительно усложнили жизнь на северах. У многих порой опускаются руки. Но возможности для исправления ситуации еще не упущены. Главное сейчас - правильно понять текущую ситуацию и поставить перед собой реальные цели на ближайшее будущее. Как председатель Законодательного собрания Красноярского края и бывший депутат Совета Федерации от Эвенкийского автономного округа я считаю себя в каком-то смысле даже обязанным представить свое видение проблем северян.

В последние годы среди политических аналитиков популярна тематика "приватизации" отдельных субъектов Федерации. Так принято обозначать ситуации, когда крупный бизнес устанавливает полный контроль над региональной властью - фактически или даже формально, через избранных депутатами и губернаторами корпоративных менеджеров и лоббистов. Это сравнительно новое явление коснулось и наших северов. Как к нему относиться?

Общепризнанно, что продуманной государственной северной политики фактически не было и нет. Более того, федеральные целевые программы по Северу финансируются минимально (как правило, на 20-25%), а объем государственной поддержки северов из федерального бюджета сокращается из года в год.

Отсутствие государственной политики компенсируется "благотворительностью" со стороны крупных сырьевых корпораций, ведущих на Севере хозяйственную деятельность и делегировавших в органы государственной и муниципальной власти своих представителей. "Норильский никель" много помогает Таймыру и, конечно, единому муниципальному образованию (ЕМО) "город Норильск", нефтяники кредитуют Эвенкию. В результате за последние два года на Таймыре и в Эвенкии проявилась определенная позитивная динамика. Бюджетники стали стабильно получать зарплату, вкладываются средства в капитальное строительство, в инфраструктуру, внедряются новые управленческие технологии и пр. Сейчас нет и в ближайшем будущем не предвидится проблем с северным завозом. Проще говоря, сложилась ситуация, когда бизнес вынужден был взять на себя отдельные функции власти в части поддержания цивилизованной жизни на Севере.

В том сложном положении, в каком сейчас находится страна, к этому трудно относиться однозначно. Выживать же как-то надо┘ Хотя можно было бы, наверное, предложить еще более простое решение. Например, регистрацию Владимира Потанина и Михаила Прохорова как налоговых резидентов на Таймыре. Этот автономный округ смог бы сносно прожить не один год только на поступления от подоходного налога от этих уважаемых людей.

Однако если серьезно, то всецело уповать на олигархов по меньшей мере наивно. Бизнес есть бизнес. И даже если он реально возьмет на себя самую что ни на есть благую миссию, его основной целью останется извлечение прибыли. Полноценно управлять территорией, удовлетворять потребности народа может только легальная и независимая власть. Другое дело, что такая власть должна иметь стратегию и ресурсы для ее воплощения в жизнь. Но даже если ни того, ни другого нет (пока), то бизнес сам по себе не способен ни выработать альтернативную стратегию, ни предоставить ресурсы в полном объеме.

Не случайно ведь, что производственного бума в автономиях не произошло. Хотя проектов заявлялось немало, в том числе и весьма перспективных. Понятно, что осуществляться они смогут только при прямой поддержке корпораций. А те тратят свои и государственные деньги только на те проекты, которые в настоящий момент выгодны их бизнесу. Что же касается регулярных и системных инвестиций во "все остальное", в ту же социальную сферу, в местную промышленность, то тут что-то определенное сказать трудно. Ведь, с одной стороны, несмотря на фактическую "амнистию капиталов" и многочисленные заявления федерального руководства о недопустимости пересмотра итогов приватизации, положение корпораций остается неустойчивым. О национализации того же "Норникеля" до сих пор нет-нет, да заговаривают. Естественно, что корпорации разрабатывают различные "перестраховочные" схемы. Например, преобразование "Норникеля" из РАО в ГМК с обменом акций - во многом из этой серии. Можно ли быть уверенными в олигархах, если они сами в себе не уверены? Можно ли ждать от них реальных вложений в то, что они в любой момент могут потерять? Какова цена всем планам, какими бы "долгосрочными" они ни объявлялись в рекламных проспектах? Ответ очевиден.

Обозначилась и куда более серьезная тенденция - крупный капитал утрачивает свои национальные корни, свободно пересекает границы и оседает на тех пространствах глобального мира, где обременения для него минимальны. Для инвестиций в какие-нибудь рудники в Новой Каледонии нужны средства, которые добываются в том числе за счет сокращения персонала, замораживания повышения зарплат, минимизации "социалки", что совокупно ведет к искусственному выдавливанию "избыточного" северного населения на материк и пр. На положение корпораций, а значит, и "их" территорий очень сильно влияет конъюнктура мировых цен. Как это может быть плохо, за последний год уже испытал на себе весь край, за исключением, может быть, Эвенкии. Кроме того, завтра бизнес может быть продан каким-нибудь зарубежным компаниям. Тем уж точно не будет никакого дела до нашего Севера и северян. Кто и как тогда о них позаботится?

И наконец, есть еще один существенный минус в происходящем. Он состоит в выхолащивании общественно-политической жизни на тех территориях, где правят корпорации. Демократия, выслушивание голоса народа в лучшем случае подменяется заигрыванием и подкупом, в худшем - шантажом. Дескать, если не поддержать корпорацию или ее представителя, то будет вам худо. Общественные организации либо "встраиваются в систему", либо различными путями разрушаются и заменяются на лояльных "операторов". То же самое происходит с прессой. Это лишает северян свободы и самостоятельности, они становятся заложниками чужих планов, в которых калькуляция прибыли гораздо важнее их собственных интересов.

За помощь нужно благодарить. Но не собственным рабством. Именно поэтому нужно рассматривать фактический переход функций власти на северах в руки крупного бизнеса как временное и вынужденное явление. Как только государственная власть - федеральная и региональная - окрепнет и вновь сможет полноценно осуществлять свои функции, корпорациям придется вернуться на исходные позиции.

Норильск - красноярский город

Отношения края со своим вторым по величине городом Норильском все последнее десятилетие были отравлены многочисленными псевдоправовыми и политическими спекуляциями. Дескать, край не имеет никаких прав на Норильск, и на самом деле он должен принадлежать Таймырскому автономному округу. Не хотелось бы погружаться в юридические дебри, тем более что мне уже неоднократно приходилось выступать с разъяснениями по этому вопросу. Скажу лишь главное: Норильск вместе с Талнахом, Кайерканом и поселком Снежногорском, образующие ныне ЕМО "город Норильск", непосредственно входят в состав края, и никаких реальных правовых оснований для их передачи, а тем более "возвращения" Таймыру не существует.

Норильск, несмотря на свое расположение внутри территории Таймыра, был и остается частью собственной территории края как в экономическом, так и политическом, и, если угодно, в гуманитарном плане. У нас у всех общая история. Вспомним, как было еще недавно, чуть, может быть, больше десятка лет назад. Тогда, например, в красноярских магазинах в период северного завоза исчезали товары. Норильск проходил в планах отдельной строкой, а прикрепляли его к красноярским поставщикам. Весь край буквально отдавал норильчанам последнюю рубашку. А они зарабатывали стране валюту, на которую строились, в том числе и в Красноярске, заводы и больницы, научные институты и школы. Наши земляки, такие, как Владимир Иванович Долгих и Павел Стефанович Федирко, прошедшие северную школу, развивали край, строили Красноярск. Норильчане - это красноярцы. Мы не вправе об этом забывать.

Норильск и был и является не просто частью территории края, это наш кормилец, причем в последние годы едва ли не единственный. "Норильский никель" дает краю до 70% его доходов. И в таком перекосе никакой его вины нет. Не норильчане же разорили и распродали десятки краевых предприятий┘ При этом прежняя краевая администрация то расторгала, то продляла действие старого договора о разделе платежей "Норильского никеля" с Таймыром, что серьезно сказалось на наших отношениях. Потом все-таки заключили новый договор. На собрание давили, требуя ратификации, упирая на то, что без него не будет ни краевого бюджета, ни окружного, ни норильского. Депутаты согласились, хотя договор был явно "сырой". Но когда получили проект бюджета, обнаружили, что договорные положения в нем не учтены. При реальной потребности города в 8 млрд. руб. вначале ему пообещали 7 млрд. Однако норильчан решили "проучить" за строптивость, и в проекте бюджета было предложено выделить только 2 млрд. Конечно, потом позиции по Норильску были пересмотрены, но чего это нам стоило┘ Чтобы хоть как-то сгладить последствия непродуманной и противоречивой политики краевой администрации и не допустить эскалации центробежных тенденций, депутаты даже пошли на изменение источников формирования бюджета Норильска. Администрация просто хотела посадить ЕМО на ассигнования из фонда финансовой поддержки территорий. Собрание же приняло решение об установлении нормативов отчислений в бюджет ЕМО от отдельных налогов. За это депутатов потом обвиняли чуть ли не в том, что мы "продались норильчанам". Александра Лебедя открыто призывали ветировать "изуродованный" бюджет. Но очень скоро правота депутатов была признана всеми, в том числе и губернатором.

Эта история, надеюсь, убедила всех, что во власти есть силы, искренне заинтересованные не только в сохранении исторического единства края, но и сопереживающие проблемам норильчан и готовые пойти ради них на довольно непопулярные решения. Мы знаем, что так надо, и не боимся идти до конца.

Сейчас активно обсуждается предложение в будущем делить всю сумму платежей ГМК "Норникель" на две примерно равные доли. Одна уходит в край, другая сразу передается Норильску на его нужды. Сейчас, собственно, так и происходит - упрощенно, "Норникель" выплачивает краю порядка 14 млрд. руб., из которых 7 млрд. передаются в бюджет ЕМО. С идеей окончательно формализовать этот порядок можно согласиться - заключить договор или принять специальный краевой закон, закрепляющий такое положение. Норильчане это заслужили.

Однако, как это часто бывает, в бочке меда обнаруживается ложка дегтя. С краевыми властями пытаются хитрить, настойчиво убеждая взять на себя финансирование социальной сферы ЕМО. Дело даже не в том, что "социалку" в Норильске всегда и в советские и в постсоветские времена содержал комбинат, затем РАО и сейчас ГМК. И не в том, что, мягко говоря, не настолько сейчас плохи дела "Норникеля". Если мы согласимся на такую схему, краю придется не только отдавать Норильску половину от суммы платежей ГМК, но и направлять большую часть уже своей половины на содержание норильской соцсферы. То, что тогда край в теории рискует вообще остаться без норильских денег, - еще полбеды. Норильчан, как мне кажется, больше должно заботить то, что на практике в условиях перманентного бюджетного дефицита у краевых властей оказывается слишком много "дыр", которые нужно затыкать. И далеко не факт, что приоритетом всегда будет пользоваться новоприобретенная норильская "социалка". Какая жизнь тогда может настать в Норильске? Весь край будет разоряться, сидеть без зарплат, света и тепла, а на сэкономленные на нас деньги будут покупаться заводы в Канаде и замки в Швейцарии. Поэтому, что бы там кто ни говорил, но край не должен брать на себя чужие обязательства. И мы не будем их брать, в том числе ради благополучия самого Норильска.

Я за то, чтобы простые норильчане жили достойно, и готов делать для этого все. Что же до хозяев "Норникеля", то они и так живут очень хорошо. Нужно быть скромнее и ответственнее.

Общий дом - общее удущее

В последние месяцы мне часто задают вопрос: как я отношусь к формуле губернатора Хлопонина "Норильск в Таймыр, а Таймыр в Красноярский край"? Отвечу, что со второй частью я совершенно согласен, а с первой нет. И вот почему.

Естественно, что нахождение города одного субъекта Федерации внутри территории другого субъекта порождает много проблем, прежде всего управленческого плана. Например, когда там происходит какое-то чрезвычайное происшествие, какие службы должны реагировать - краевые или окружные? Что такое Дудинка? Это не только административный центр Таймыра, это фактически морские ворота Норильска. Если совершается какое-то преступление в Норильске, в частности хищение цветных металлов, а потом украденное обнаруживается в Дудинке, то нередко возникает внутриведомственная коллизия. Чья милиция и прокуратура будут это дело расследовать, как будут друг с другом взаимодействовать правоохранительные органы?

Эти и подобные проблемы можно решать двумя путями. Первый путь можно охарактеризовать так: "Лучше ужасный конец, чем ужас без конца". Т.е. просто взять и отобрать у края Норильск. Да, тогда система управления существенно упростится. Но какова цена? Начнем с того, что сама попытка обеспечить благополучие округа за счет отторжения части законной территории края крайне сомнительна с моральной точки зрения. Требовать, отбирать чужое - это не по-сибирски. Допустим, однако, что ссылки на мораль есть излишняя щепетильность, "недостойная" современного человека. Но имеются же и другие доводы. Край не просто станет глубоко дотационной территорией со всеми вытекающими последствиями. Вообще же трудно без улыбки слушать речи деятелей, утверждающих, что, оторвавшись от края, Таймыр и Норильск сообща превратятся в "новый Кувейт". Смешно это в первую очередь потому, что тех, кто возбуждает разговоры о "возвращении" Норильска, интересует не строительство "кувейтов", а оптимизация налогов, т.е. все та же экономия. Об этом свидетельствует хотя бы то, что параллельно с требованием вернуть ЕМО (кстати, созданный согласно краевому закону!) округу поднимается вопрос о передаче на содержание края социальной сферы Норильска. Очевидно, поставлена задача сэкономить любым способом. Хоть через передачу всего ЕМО Таймыру (понятно, что округу легко можно будет платить меньше налогов), хоть через сброс норильской "социалки" на край (лишь бы не мы платили). То есть все разговоры о возвращении территории, об оптимизации управления и пр. - это ширма, за которой скрывается совершенно конкретный финансовый интерес. И он начисто исключает ситуацию, при которой деньги, ныне выплачиваемые краю "Норникелем", в полном объеме будут доставаться объединенному Таймыру-Норильску. Скорее всего после всяческих "экономий" ему будут давать те же 7 млрд., из которых еще будут потом финансироваться различные проекты "Норникеля" (дороги к новым рудникам и т.п.)

Именно поэтому я считал и считаю логичным и правильным другой путь - поэтапное объединение края и автономных округов в единый субъект Российской Федерации. Нормативная база для этого есть. Полгода назад принят Федеральный конституционный закон "О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации". Этот закон создал правовую основу для укрупнения субъектов Федерации.

Что сейчас нужно делать? Во-первых, Конституция прямо предписывает краю и автономным округам заключать между собой договоры. Да, до сих пор не удавалось заключить "программный" договор края и Таймыра, устанавливающий и общие основы отношений, и конкретные механизмы взаимодействия по отдельным вопросам. Но это еще вовсе не значит, что его нельзя заключить. Пока просто не хватало политической воли и терпения. Ведь с Эвенкией такой договор был подписан еще в 1997 году. А в прошлом году его дополнило и конкретизировало специальное соглашение. Полагаю, что одной из приоритетных задач будущего губернатора края, кто бы им ни стал, должно стать инициирование продолжения переговоров с Таймыром. Желательно было бы выйти на подписание договора уже в следующем году.

Во-вторых, нам - краю и округам - следует начинать работу по объединению. Разумеется, это дело не одного года. Но кто нам сейчас мешает создать полноценную парламентскую ассамблею и административный совет, в который войдут представители не только органов государственной власти, но и крупнейших муниципалитетов? Это можно и нужно делать. Ведь в последние годы главы края и автономий встречались друг с другом на совещаниях в Москве или Новосибирске чаще, чем у себя в Красноярске, Туре или Дудинке. Куда это годится? Неужели нечего обсуждать?

Полагаю, что начинать совместную работу следует, к примеру, с выработки единых для края и округов социальных стандартов, нормативов социальной обеспеченности. Потом перестроить под них бюджетные системы края и округов, начать создавать объединенные органы власти. Мы многому можем поучиться у Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. У них не только работает совет губернаторов и проводятся совместные заседания представителей парламентов, там даже образовано единое ГУВД и сейчас обсуждается возможность учреждения общего уставного суда. Есть смысл в том, чтобы предложить округам распространить на свои территории действие отдельных краевых законов, в первую очередь из экономического и социального блоков. Позитивная практика в этом, кстати, накоплена Иркутской областью и Усть-Ордынским Бурятским автономным округом. Можно что-то и у них заимствовать. Так мы и придем к объединению в один субъект Федерации.

Работать вместе

Еще одно очень важное направление совместной деятельности краевых, окружных и норильских властей, которое нужно выделить отдельно - это защита интересов Севера в федеральных структурах власти. Здесь у нас уже накоплен определенный опыт. Например, в прошлом году Законодательное собрание края и Дума Таймырского автономного округа общими усилиями добились внесения дополнений в Закон Российской Федерации "О государственных пенсиях". Они носили принципиальный характер. Согласно общему порядку определения индивидуального коэффициента пенсионера отношение среднемесячного заработка пенсионера к среднемесячной заработной плате в стране учитывается в размере не свыше 1,2 независимо от основания назначения пенсии. Мы убедили Федеральное собрание сделать исключение для россиян, проживающих в районах Крайнего Севера (или в местностях, приравненных к таковым). И теперь при определении индивидуального коэффициента пенсионера лицам, проживающим на Севере, отношение среднемесячного заработка пенсионера к среднемесячной заработной плате в стране учитывается в размерах от не свыше 1,4 до не свыше 1,9 в зависимости от установленного районного коэффициента. Без преувеличения можно сказать, что наш закон улучшил жизнь сотен тысяч людей.

На чем мы должны сконцентрироваться сейчас? В первую очередь необходимо добиться от федеральной власти внятной позиции в вопросе о будущем Севера.

24 мая этого года комитет Государственной Думы по проблемам Севера и Дальнего Востока совместно с комитетом Совета Федерации по делам Севера и малочисленных народов провел парламентские слушания "Об основах государственной политики Российской Федерации в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях". Практически все выступавшие сошлись в оценке, что Россия должна проводить политику государственного протекционизма в отношении северных регионов. Она должна строиться с учетом их геополитического и стратегического значения для национальной экономики и специфики труда и жизни людей в экстремальных климатических условиях.

Все это правильно, только вот говорилось об этом уже не раз и не два, а дело практически не движется. Еще в 1992 году была утверждена Концепция социально-экономического развития Севера. Времена тогда были, мягко говоря, лихие, и поэтому никаких позитивных последствий она не имела. В 1995 году был подготовлен проект сводной программы развития Севера, но его не приняли. В 1996 году вступил в действие Федеральный закон "Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера Российской Федерации", а в 2000 году вышло постановление правительства "О концепции государственной поддержки экономического и социального развития районов Севера". Однако особых надежд с ними в то время уже никто не связывал - было ясно, что традиционная система государственной поддержки северных регионов себя уже не оправдывает.

Именно поэтому специалисты настаивают на необходимости принятия закона, который соединит российский рыночный опыт прошедшего десятилетия с объективными потребностями северов. В настоящее время уже подготовлена концепция федерального закона "О государственной политике России на территории Крайнего Севера и приравненных к ним местностей". Далеко не со всем там можно согласиться, но сам факт того, что работа началась, уже внушает оптимизм. Какие вопросы может снять подобный закон? Так, сегодня отсутствуют эффективные, адаптированные к рыночным условиям механизмы поставок в северные регионы, имеют место случаи нецелевого использования кредитных ресурсов, система работы по организации завоза в целом непрозрачна. Особую негативную роль играет привязка финансирования завоза к срокам принятия государственного бюджета. Думаю, что еще не забыта история с фактическим срывом завоза в Эвенкию и некоторые северные районы края в 2000 году, когда в итоге пришлось прибегнуть к помощи авиации МЧС. Авторы концепции законопроекта предлагают решать эту проблему комплексно: стимулировать через систему налогообложения деятельность вертикально интегрированных компаний по доставке энергоресурсов в северные регионы с ограниченными сроками навигации; для обеспечения оптимальной схемы северного завоза - создать Единую транспортную систему Севера России, включающую Севморпуть, Транссиб и реки Сибири; разработать систему льготного кредитования организаций, осуществляющих доставку товаров потребления в районы Крайнего Севера и многое другое.

Уверен, что руководство края и округов должно использовать весь свой авторитет, все свои возможности для скорейшего продвижения такого законопроекта. Как минимум следует добиваться, чтобы средства на северный завоз были выведены из Фонда федеральной поддержки регионов и выделены в бюджете отдельной строкой.

В целом же нужно добиваться от федеральных властей выработки внятной и адекватной современным реалиям северной стратегии России. Здесь я присоединяюсь к мнению Джонсона Хагажеева, авторитетнейшего хозяйственника и управленца, на котором все последние годы держался Норильск, достойного продолжателя дела Авраамия Завенягина и Владимира Долгих. Джонсон Талович недавно заявил, что решение проблем северов - задача не местечкового, а федерального уровня. Как представляется, северная стратегия должна включать два взаимосвязанных различных по организационно-экономическому содержанию способа воздействия на региональную ситуацию. С одной стороны, государственное регулирование во всех сферах хозяйствования с целью сглаживания неоднородности социально-экономического пространства; государственная поддержка в виде оказания прямой или косвенной финансовой помощи, путем применения системы налоговых льгот, выделения дотаций, субвенций и субсидий, компенсационных выплат. С другой стороны, повышение роли государства необходимо сочетать с развитием рыночных механизмов регулирования экономики и социальной сферы северных регионов. Они должны обеспечить формирование общего экономического пространства страны с учетом специфики территорий с особыми условиями хозяйствования.

В рамках продвижения и в какой-то степени понуждения федерального Центра на выработку северной стратегии следует поддержать инициативу городских властей и профсоюзных организаций ЕМО по разработке и обкатке в условиях Норильска новой системы оплаты труда работников бюджетной сферы, работающих и проживающих в условиях Крайнего Севера. К представленному проекту есть вопросы, но в целом дело это нужное и своевременное.

***

Жители Красноярска и Норильска, Ачинска и Туры, Дудинки и Канска, других наших городов, поселков, деревень, факторий - мы все вместе составляем единый красноярский народ. Нас много раз пытались разделить, северян противопоставляли южанам и пр. Но убежден, из этих затей ничего не вышло и не выйдет. Мы будем жить вместе. И вместе все преодолеем.

Красноярск