Петр Спивак
Роберт Олтмен. По самой сокровенной своей сути – нонконформист.
Фото Reuters
Исстари между двух полюсов стягивался наш мир: на одном – порок, на другом – святость. Такое устройство культурного пространства не оставляет человеку многообразия возможностей. Или – или.
Но это только одна сторона дела. Искусство ведь не пассивно фиксирует нечто существующее, но самоопределяется по отношению к нему. И тем самым – преодолевает. Причем то, что принято называть скучным термином «авторская позиция», может менять знак и модальность, а описание, констатация будут совпадать самым парадоксальным образом.
Французский художник Оноре Викторен Домье, родившийся 20 февраля 1808 года (ум. 1879), занимался и скульптурой, и живописью (некоторые даже считают его первым импрессионистом), но прежде всего по способу мировидения он был карикатурист до мозга костей. И журнал, в котором стали публиковаться его литографии, назывался с предельной ясностью: «Карикатюр». В смешном свете Домье видел и изображал кого угодно: и врачей, и юристов, и политиков – причем последних вплоть до короля Луи-Филиппа. Схваченный Домье грушеподобный образ этого монарха все, наверное, видели на страницах учебников истории.
Коротко говоря: не было для ирониста Домье ничего святого. А без малого век спустя одной из знаковых фигур в культуре прекрасной Франции оказался писатель, относящийся к миру подчеркнуто серьезно, исполненный религиозной рефлексии, – Жорж Бернанос. Он появился на свет 20 февраля 1888 года (ум. 1948), был набожный католик, а по мировоззренческим ориентирам – эстетическим, философским, этическим – традиционалист. Но можно ли творить, развивать культуру, то есть идти вперед, если взгляд твой устремлен назад? Вопрос риторический, конечно. Но реальному, живому человеку Бернаносу надо было как-то отвечать на вызовы действительности. Той, в которой перестают работать привычные классификации: вот, мол, аристократ, вот простолюдин, вот буржуа... Впрочем, не только в сословиях дело. Героев романа Бернаноса «Под солнцем Сатаны» все время сопровождает носитель вселенского зла, упомянутый в заглавии. К нему обращаются как к последней надежде, последней инстанции, что ли. Зло притягательно. А человек перед ним бессилен даже тогда, когда готов к искупительному самопожертвованию. Что хочешь не хочешь свидетельствует о хрупкости христианского мифа и миропорядка.
 Любовь слаба... Обложка романа Ж.Бернаноса «Под солнцем Сатаны» (с кадром из экранизации). Издание 2008 года |
Бернанос с недоверием относился к новым формам всех социокультурных страт и типов поведения, чутко реагируя на малейшие признаки вульгаризации. С этим связана, кстати, история его публицистики и политических симпатий. Начинал как правый и почвенник – а потом отшатнулся от тех правых, которые в годы Второй мировой войны стали коллаборационистами. Сам он примкнул к деголлевской «Свободной Франции». Ну а общность неких мировоззренческих основ со своими оппонентами – вопрос открытый.
Совсем иная среда, иная ситуация – в послевоенной Америке, в Голливуде, где работал кинорежиссер и сценарист Роберт Олтмен, родившийся 20 февраля 1925 года (ум. 2006). Самая ходовая характеристика ему – «нонконформист». И еще одна заслуживает внимания: «американский Феллини». Фильм о войне он поставил в жанре черной комедии («Военно-полевой хирургический госпиталь»). И Голливуд высмеивал как бы со стороны, и держал себя так, словно каждый день повторял пушкинское правило «зависеть от царя, зависеть от народа – не все ли нам равно?».
Кстати, о народе. 20 февраля 1918 года были опубликованы «Скифы» Александра Блока. «Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. /Попробуйте, сразитесь с нами!/ Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,/ С раскосыми и жадными очами!..» Поэт, то есть личность, превращается в рупор массовидной стихии. Приходит на ум формула Герцена «Very dangerous!».
