Петр Спивак
Магия света, граница воды и земли. Где юг, там тепло и красота.
Константин Богаевский. Корабли. Вечернее солнце. 1912. Государственный Русский музей
Будь она неладна, эта зима... Холод, снег, гололедица, темень, пробки, – такой вот джентльменский набор. Враждебность окружающей среды чувствуешь кожей – и в буквальном смысле, и в переносном. А ведь есть на свете благословенные края. Какие-нибудь страны теплых морей.
Нет, люди, конечно, устремляются и к снежным шапкам земного шара. 24 января 1895 года шестеро моряков с норвежского китобойного судна «Антарктик» – пятеро норвежцев и один новозеландец – впервые в истории человечества высадились в Антарктиде. Честь им и слава. Но не могу не вспомнить и максиму первого, кто достиг Южного полюса, – Руаля Амундсена: «Человек может вынести все, кроме холода». Слова эти я уже как-то приводил и сравнивал их с мудростью Варлама Шаламова, сказавшего, что лагерный опыт абсолютно отрицателен. Неволя и холод друг другу сродни. А свобода, гуманность – сестры тепла и уюта.
Это, конечно, лишь общая тенденция. Конкретика же бывает всякая. Южным, по нашим понятиям, городом Миланом долгое время правила династия Сфорца, и вторым по счету в ней был родившийся 24 января 1444 года герцог Галеаццо Мария Сфорца. Подобно своему отцу Франческо, чье умение управлять государством уважительно отмечал Макиавелли, Галеаццо Сфорца сочетал покровительство искусствам и тираничность, доходящую до садизма. Библиотека, певцы, хор не мешали ему лично зарывать людей в землю. Не всем это нравилось, и в 1476 году герцога прилюдно убили.
По соседству на календарном листке – совсем иного склада градоправитель, тоже скорее южанин. Это граф Александр Ланжерон (1763–1831), французский генерал, ставший после Великой революции эмигрантом и пришедший на русскую службу. Он воевал, участвовал даже во взятии Парижа в 1814 году, а потом был назначен генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии, по совместительству – одесским градоначальником. Благоволение Александра I чередовалось с периодами опалы, но в Одессе Ланжерон оставил о себе добрую память. Его имя носят и пляж, и арка, и целый район города. Причем характер у Ланжерона был, я бы сказал, одесский. «Храбрый генерал, добрый правдивый человек, но рассеянный, большой балагур и вовсе не администратор», – говорили о нем.
Был у Ланжерона давний страх: умереть от холеры. (В Одессе не раз бывала такая беда, даже на моей памяти.) Так и случилось, хотя и в Петербурге. Но радостями жизни Ланжерон обделен не был. В том числе и добрым знакомством с Пушкиным, коему граф докучал чтением своих стихов и трагедий.
Черное море и его берега – уже не одесские, а крымские – остались навсегда в работах художника-пейзажиста Константина Богаевского, родившегося 24 января 1872 года. На первых порах он учился у Айвазовского, но действительное влияние оказали на Богаевского совсем другие мастера, в том числе европейские модернисты – Бёклин, Климт. На дворе был Серебряный век. Богаевский стал одной из ведущих фигур Киммерийской школы живописи. Региональный колорит, волшебство света, красоты юга... Найдутся, конечно, охотники трактовать все это в имперском ключе. Однако, мне кажется, для Богаевского скорее важно было родство крымских красот с теплой Европой (а по Италии и Греции он много ездил). «Тропический пейзаж», «Южная страна» – характерны эти темы, эти названия полотен. Недаром друг Богаевского Максимилиан Волошин, в художнической своей ипостаси тоже киммериец, писал о нем, что в изображенной им земле – «пейзаж, описанный Гомером».
Судьба Богаевского сложилась печально. В советские годы он пытался писать индустриальные ландшафты, но это было явно не его. А в 1943-м художника убило при налете нашей авиации на оккупированную Феодосию, где он жил.
«И горький дым костра, и горький дух полыни,/ И горечь волн – останутся во мне». Это из стихотворения Волошина, посвященного Богаевскому. Коль скоро речь о словесности, вспомню уроженца этого же дня – литературоведа и писателя Леонида Гроссмана (1888–1965), опять-таки одессита. Коньком его были биографии классиков и произведения пограничные, что ли, по жанру. Например, «Записки Д▒Аршиака» (1930) – квазидокументальное повествование от лица секунданта Дантеса о гибели Пушкина. Много писал Гроссман и о Достоевском, не боясь ставить неподъемные – в том числе для себя – вопросы: идейный поворот гения как «одна из глубоких катастроф русской литературы».
...24 января 1950 года родился литературовед и культуролог Валерий Есипов, крупнейший знаток творчества Варлама Шаламова, сопоставляющий его с Солженицыным, Твардовским, Камю. А один текст озаглавлен «Шаламов улыбается». Об иронии и сарказме после Колымы. .
