Петр Спивак
Коронованному младенцу суждено было принять идеи Маркса, Ленина и Мао. И на практике столкнуться с их воплощением.
Кадр из фильма «Последний император»
Интеллектуальная, духовная власть и власть государственная – феномены несхожие. Но общность определяемых слов не есть чистая случайность. И параллели просматриваются, и пересечения.
Начать хотя бы с превращения социально-философских концепций в идеологию и политику. 7 февраля 1844 года родился Николай Даниельсон (ум. 1918), экономист по образованию и служащий Общества взаимного кредита – первого в России независимого банка. Помещение его он использовал для конспиративных встреч оппозиционно настроенных людей. В их числе был и Герман Лопатин, переводчик «Капитала» Карла Маркса. Инициировал эту работу и выпустил в свет русское издание данного – напрашивается каламбур – капитального труда именно Даниельсон. Народник, приверженец крестьянской общины, он дал дорогу марксистским взглядам, с которыми как будто расходился, – не в том ли дело, что у Маркса тоже была альтернатива капитализму? Даниельсон умер уже при советской власти, в 1918-м.
Марксизм вошел в русский контекст, и обозначенный на том же календарном листке человек из следующего поколения участвовал в марксистских кружках со студенческих лет. Я говорю о родившемся 7 февраля 1870 года Петре Струве (ум. 1944), чья многогранность просто поражает. Философ, историк, экономист, публицист, политик... На это накладывается мировоззренческая эволюция. От марксизма Струве переходит к либерализму, стремится объединить всех, кто разделяет идеи политической свободы. Очень скоро, однако, его либерализм соединяется с религиозно-философскими исканиями, и Струве – одна из ключевых фигур знаменитого сборника «Вехи», а после прихода большевиков к власти – следующего сборника, «Из глубины». Бывший марксист входит в Особое совещание при генерале Деникине и приговаривается в РСФСР к смертной казни. А потом гитлеровцы в оккупированном Париже продержали его три месяца в тюрьме как друга Ленина...
Никуда не денешься от факта: книги Маркса, Энгельса, Ленина оказывали огромное влияние на внимательных и заинтересованных читателей, меняли их судьбы. Вот, пожалуй, самый разительный пример. Последний император Китая Пу И, который родился 7 февраля 1906 года (ум. 1967), признавался потом, что в советском плену, куда он попал в 1945-м, чтение Маркса и Ленина в тюремной библиотеке изменило его мировоззрение.
Здесь необходимы пояснения и оговорки. Пу И никогда не правил, он был объявлен императором в двухлетнем возрасте, потом, после революции 1911 года, сохранил лишь формальный титул и то лишь до совершеннолетия. Жил он на территории, находившейся под японским контролем. Потом были война, плен, выдача маоцзэдуновскому Китаю. Пу И заявил о своем приятии новой власти и даже был включен в политический консультативный совет КНР. (Попробуйте себе представить у нас в этой роли Николая II или царевича Алексея.) И писал мемуары.
Потом, в 1987 году, Бернардо Бертолуччи поставил фильм «Последний император» о властителе-ребенке. И о детстве его, и о пребывании в советской тюрьме, и о той картине мира, которая открылась ему после освобождения. Он видит в городе хунвейбинов, ведущих на расправу начальника тюрьмы, который в свое время его, по сути дела, спас. Вот вам и коммунистические идеи, которые Пу И когда-то принял.
А теперь – необычная параллель этой судьбе. Ровно на год старше Пу И был Поль Низан (ум. 1940), французский писатель, публицист и философ. Каких только увлечений у него не было! Становится просто не по себе. Друг Сартра – и член первой во Франции фашистской партии, хотя и недолго. Потом – коммунист. Вам хочется фактов о параллелях между фашизмом и коммунизмом? Их есть у меня. Получите и распишитесь.
Низан обличал капитализм, как подобает коммунистам или, скажем, вышеупомянутым народникам. Живет в СССР. И порывает с ним, узнав о пакте Молотова – Риббентропа: теперь он противник коммунистов, в том числе французских, которые обвиняют его в сотрудничестве с оккупантами. В это время Низана уже нет в живых: он был призван в армию и погиб в бою в дни разгрома, в мае 1940 года.
Что тут скажешь? Остается помолчать. Подумать о необходимости интеллектуальной честности, о рефлексии. И повторить давно известное: люди, будьте бдительны.
