Евгения Воробьева Пятый по счету вечер «Критический минимум» не только не разочаровал пришедших в «Классики ХХI века» на прошлой неделе, но и изрядно накалил страсти. Видимо, свою роль сыграло то, что организаторы сменили стратегию «кастинга». Ставшая уже привычной команда критиков – Мария Галина, Юрий Ракита, Евгения Вежлян (планировались еще Виктор Кулле и Данила Давыдов, но их не было) – пополнилась Яном Шенкманом, который сразу оговорил собственный «формат»: «Я не критик, я журналист». Что означило несколько иной угол зрения на поэтические тексты, чем у прочих участников. А команда поэтов оказалась представлена авторами, чей путь лежит немного в стороне от проторенных поэтических дорог.
Поэзию Игоря Жукова, Александра Сороки, Вадима Месяца и Игоря Вишневецкого при всем эстетическом несходстве объединяет и несводимость к канону «общего вкуса», готового признать поэзией лишь то, что заведомо поэтично. Прежде чем «оценить» тексты этих авторов, нужно понять, «как там все устроено».
Игорь Жуков, наследник концептуализма, и Игорь Вишневецкий, творец тончайших метафизических метафор, явно нуждались в истолковании, а не в эмоции. Юрий Ракита и Ян Шенкман настаивали на «понятности», и от истолкования отказывались. Позиция же Галиной и Вежлян сводилась к «пониманию». Но, в общем, довольно странно было наблюдать дискуссию о том, должен ли хороший текст быть сложным.
Иначе, и с большим единодушием, критики отнеслись к творчеству Месяца и Сороки, которых объединяют этничность и музыкальное начало в поэтике. Хотя Шенкман все же попенял Месяцу на «белизну снега», а Вежлян сравнила поэтическую манеру Сороки с ездой пьяного водителя – настолько высока в ней мера риска.
Вообще, современная поэзия – область, хотя и расширяющаяся, но замкнутая. Поэты, их слушатели и их критики – это, как правило, одни и те же люди, в зависимости от ситуации выбирающие из этих трех ролей. Неудивительно, что в этой ситуации критиков, пишущих о поэзии, намного меньше, чем их собратьев, пишущих о прозе, и знание, которым они обладают, носит вполне эзотерический характер (в смысле недоступности для непосвященных). Выходит, то, что должно бы поэзию популяризовать, само нуждается в популяризации. Не потому ли идея Елены Пахомовой (салон «Классики XXI века») и Андрея Коровина (Булгаковский дом) превратить критику в зрелище, а отношения поэтов и их «зоилов» – в ринг оказалась столь удачной и жизнеспособной?
В общем, игра (а «Критический минимум» – это, без сомнения, игра) удалась на славу. И требует продолжения. Интересно, на ком критики «споткнутся» в следующий раз?
