Гоу бест!

Мы-то добирались туда в автобусе. С нами ехала специальная девушка, очень похожая на писательницу Денежкину, и брала у всех интервью. Всем (особенно критику из "Литературной газеты" Басинскому) было видно ее трусы. У нее джинсы от пупка оттопырились, и прямиком там были трусы! Голубые. Басинский так от тех трусов ополоумел, что подумал - все, это уже Денежкина. И думал про нее "Денежкина" всю дорогу. А это была не Денежкина. Денежкина была в Питере. Когда их сделалось две, мы, чтобы не путать, стали их называть "Денежкина в трусах" и "Денежкина голимая". И пить водку.

Ну, водку-то мы еще раньше начали пить. Ведь в Петербурге было как-никак Трехсотлетие!!!

Трехсотлетие - это когда все сидят дома и не выходят. Так много Служб Безопасности наехало в Северную столицу, что остатки своих граждан (таких, как мы, наивных туристов) пришлось милицией охранять. Одного велосипедиста, который пытался проехать по Дворцовому мосту, на наших с Басинским глазах милиционер сбил на асфальт вместе с велосипедом. А то бы Службы Безопасности его застрелили. И Нашему Президенту пришлось бы извиняться перед Делегацией Дружественной Державы за доставленную Ей неприятность.

Ну да. Как я и предупреждал, член жюри Лев Данилкин проголосовал за книгу Гарроса-Евдокимова "голово[ломка]". Вследствие чего она победила. Басинский вытряс себе экземпляр "голово[ломки]", выпил 14 рюмок водки и уселся на диванчик читать. Дочитал до третьего абзаца, а там мат!!! Басинский опешил. И давай проводить Эксперимент.

Эксперимент состоял в том, что всех проходящих мимо диванчика надо было хватать за брюки и заставлять громко, во весь голос, читать Ужасный Абзац. Когда экспериментируемые начинали понижать голос, Басинский злораднейше хохотал и кричал: "Что, нравственное чувство внутри нас? Что, звездное небо над головой? А... же вы ... премию таким ... ... даете?!!"

Цены на Трехсотлетии были следующие. Тарелка борща - 600 рублей. Стакан джина с тоником - 100. Это не геноцид? А я забыл паспорт. Вернее, просто не взял, потому что сказали, что гостиницу не дадут. Я и не взял, а гостиницу дали. Но чтобы поселиться в гостинице, не нужен паспорт. Во всяком случае, такому русскому патриоту, как я.

Данилкин и Проханов жили в "Астории". А я в какой-то ерунде почему-то. Наверное, из-за паспорта. Но зато оттуда, с ерунды, было видно, что Петербург - город красно-коричневый. Скажем, в Москве жестяные крыши, а в Питере они ржавые. И красные изнанки домов, потому что из кирпича. А Москва - она белокаменная.

Мы заселились и немножечко выпили. Спать легли в полшестого утра. А в девять мне позвонил Басинский и стал петь "Артиллеристы, Сталин дал приказ", и мы пошли. В смысле, посмотреть, нельзя ли где-нибудь еще немножечко выпить. Дошли до Юсуповского дворца, и тут у Басинского остановилось сердце! Хорошо еще, что по пути был магазин человеческий.

Там, где Юсуповский дворец (или не Юсуповский, не важно), там, как известно, пруд. И видно, как в него гадят чайки. Выглядит это, как в кинофильме "Перл-Харбор", который я не смотрел, потому что он нехороший, там погибают японские летчики. То есть мы сидим, и прямо на уровне нашего с Басинским лица она пикирует. Метра за полтора до поверхности воды резко переходит в горизонтальный полет (тут надо мысленно говорить "вж-ж-ж-жиу"), быстро спортивно гадит и взмывает над нашими головами. В момент взмывания от нее красиво отделяется кусок жидкой субстанции (у птичек же там вместе все) и медленно летит в воду. Чайка и субстанция разделяются...

Белоснежная птица уже далеко, когда снаряд наконец падает, делает "хлюп" и бороздит пруд кругами. Это мне больше всего понравилось на "Национальном бестселлере".

А кормили там, надо сказать, неважно. Сам я, как легко догадаться, ничего не пил и не ел, но видел тарелку Басинского (и потом еще раз - с добавкой). Басинский, не будь дурак, из зала, где "церемония", быстренько убежал и расположился на диванчике, страшно мусоря. А что ему, реалисту? Официантки косились, но робели. Басинский был красен, как чрево Петербурга, и грозен, как электрический скат. Так вот, у него на тарелке было: 1) салат; 2) зернышки кукурузные; 3) мраморное мясо и 4) вилка. Это, товарищи дорогие, позор.

Вот у нас на Антибукере кормили, как у людей! На Антибукере была Осетрина!!! А на "Бестселлере" не было даже виски. Когда пришло время покидать гостеприимную гостиницу "Европейская", потому что закончилась вся-вся водка, Басинскому вдруг приспичило. Спиной к нам стояли двое японцев в черных в костюмах. Басинский решил, что это местные вертухаи (раз в костюмах), и говорит: товарищи, а где здесь в туалет можно сходить русскому писателю? А те же не понимают!.. Но Басинский знай гнет свое: где здесь туалет, и точка! На крик сбежались те вертухаи, которые нужно, и говорят: а вот там, товарищ.

Все-таки культура человеческих отношений в Петербурге гораздо выше, чем в изнасилованной компрадорской буржуазией Москве. В Петербурге компрадорской буржуазии дают прикурить, чтоб не ходила тут! А то, что он, Петербург, разваливается, так это даже и хорошо. Лучше разваливаться без буржуазии, чем жить с буржуазией в Марьино и Капотне. Руины города на Неве (лишь кое-где в центре кокетливо подкрашенные и затянутые рекламирующими Трехсотлетие щитами) живо напомнили мне руины Рима или Афин. Триста лет - тоже время.

Особенно если компрадорская буржуазия кругом.