Сергей Шаргунов В Саратове душно и пыльно. Лимонов бледен, кудлат, с сединами, похож на агнца. Белая рубаха, черный пиджачок, рот жадно ловит воздух. Агнец для заклания. Подсудимый явно взволнован, почти что мечется в клетке, натыкаясь на серые прутья руками, очками, бумагами, в которых изложены его просьбы к суду┘
Рядом осунувшиеся четверо, как и их предводитель, отдавшие тюрьме 17 месяцев. Подле клетки под цепким надзором девочка Нина Силина сияет лицом именинницы. Блаженная улыбка. Нину взяли дома, в Коврове. За время отсидки она успела избраться депутатом своей городской Думы.
Начинается процесс с дискуссии: пускать или нет телекамеры.
- Хотя бы покажут, что мы еще живы, - подает слабый голос Лимонов.
- Не сгущайте краски, гражданин Савенко, - парирует судья.
Вдобавок обвинение в лице двух розовощеких существ противится: "Не надо шумихи, не надо нас смущать┘" Поэтому телевизионщиков на сам процесс решено не пускать.
Далее адвокат Беляк выдвигает ходатайства. Около часа въедливо и деловито перечисляет нелепости и неувязки дела. По мере этих перечислений дело, кажется, все громче трещит по швам. Оказывается, "доказательства" добывались ФСБ с грубейшими нарушениями, кассеты с "прослушкой" Лимонова состряпаны из отдельных, тенденциозно вырванных фраз, протоколы не имеют даже печатей, и зачастую можно говорить о прямом подлоге. Например, у одного из арестованных, С.Аксенова, при обыске изъяли записную книжку. Через неделю ВДРУГ в этой книжке якобы обнаружили листок провокационного содержания, написанный неизвестным. На листке - названия взрывчатых веществ.
- Да наши ребята слов таких не знают, - распинался Лимонов, выступивший следом за адвокатом. - Там все время слово: "Цинк". Еще ракет "земля-земля" не хватает! Все это разнузданное воображение паркетного воина - фээсбэшника с большим животом┘
Писатель в яркой и непосредственной манере высмеял методы "дознания" и напомнил о сильной тенденции к удушению свободомыслия в современной России.
- У меня не нашли никакого оружия, ни перочинного ножа, ни бритвы. Если бы расследовал европейский суд, нас бы давно отпустили! "То-то, то-то, то-то и призывы к свержению строя", - звучит в обвинении припевом шотландской баллады. Только деспотичное нездоровое государство может расправляться за идеи. Мы невиновны. Ну освободите нас┘ Что вы нас держите? - сорвался на кричащую ноту.
В зале была высокая тишь, сжались фигуры обвинения.
Ближе к финалу возник общественный защитник депутат Черепков, сообщивший, что ему препятствовали в передвижении по Саратову и попробовали не допустить в суд.
- Я начинаю понимать, - признался Черепков, - почему дело проходит под грифом "секретно". Все темное, сфальсифицированное - под этим грифом. Я неплохо разбираюсь в приемах фальсификации. Проведите у меня обыск, так я на пожизненное заключение точно потяну!
А обыск в московском штабе у Лимонова принес воистину богатый улов. Вязаная шапочка, камуфляжные штаны, фляга - все эти неизвестно кому принадлежащие вещи уверили обвинителей: писатель готовился к "войне".
Между тем реальная война уже стартовала, и именно в Саратове. Среди бела дня под прицелом оперативной камеры были избиты до потери сознания двое молодых "лимоновцев", готовивших "передачки" для товарищей в местное СИЗО. А 9 сентября, в первый же судный день, бритые мордовороты окружили здание, где обосновались защитники писателя, и угрожали избиением. Всем здесь известно, да это и не скрывается: отморозков натравили. Кто? Очевидно, структура, отличающаяся особым аморализмом.
Когда Эдуарда уводили, он бросил в толпу, кому-то узнанному:
- Как там мои родители? Мама как?
Лицо у него исказилось страданием.
Саратов-Москва
