Иван Сас – Михаил Георгиевич, в чем суть новшества?
– Все, наверное, представляют, что такое дактилоскопический учет. По такой же схеме будет создан и учет биологических объектов, изымаемых с мест преступлений. Только вместо отпечатков пальцев в базу данных будут вноситься результаты исследований биологического материала, полученные при производстве судебно-генетических экспертиз (ДНК-анализ). Нельзя сказать, что такая работа ранее не велась. Такие учеты во многих регионах существовали, но были неполными и велись нерегулярно, так как выполнялись в инициативном порядке сотрудниками экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел и по доброй воле наших сотрудников. После того как приказ вступит в силу, инициатива получит статус служебной обязанности.
– Значит, теперь все волоски, остатки крови, любые другие биологические следы, изымаемые с места преступления, будут проходить ДНК-анализ и заноситься в базу данных?
– Да. Эффективность этих технологий состоит в том, что преступник может хирургическим путем сменить внешность, поставить в тупиковую ситуацию специалистов по дактилоскопии, изменить паспортные данные, а ДНК изменить никто не в силах. Вот у меня на столе свежая информация из Самары. Изобличен серийный насильник, который с 2003 года держал в страхе население области. Изобличен, подчеркну это особо, благодаря созданной на энтузиазме экспертов-биологов ГУВД Самарской области базы данных ДНК биологических следов с мест нераскрытых преступлений. Теперь такие учеты станут обязательными для всех.
– Как выглядит технология создания такого учета?
– Изъятый с места происшествия биологический материал типируется, то есть исследуется с помощью специального оборудования, устанавливаются его признаки, и в виде цифровой информации заносится в базу данных. Биологический материал, который остался после проведенного исследования, возвращается лицу, назначившему экспертизу, и хранится у него.
– Как эта база данных будет работать?
– В первую очередь она облегчит раскрытие серийных преступлений, совершаемых одним человеком или же группой лиц. Можно будет с гарантированной достоверностью устанавливать причастность к другим преступлениям «засветившихся» на одном деле. Или возьмите такой вариант. В совершении тяжкого преступления подозреваются, например, Иванов, Петров и Сидоров. Их ДНК типируется, и, если в соответствующем учете имеется биологический материал, анализ покажет, кто из них причастен к преступлению. Такая база данных будет иметь федеральный, региональный и местный уровни.
– Не поможет ли новый учет раскрывать так называемые висяки?
– ДНК-исследования – очень молодое направление в криминалистике. Техническая база для ДНК-исследований появилась у нас по большому счету в 2005 году, когда лабораторные комплексы получили 13 региональных экспертных центров, а в текущем году планируется приобретение еще 17. В регионы, получившие ДНК-лаборатории, уже направлено письмо за подписью начальника нашего центра генерал-майора милиции Владимира Васильевича Мартынова, в котором рекомендовано заново рассмотреть уголовные дела по особо тяжким преступлениям, в которых сохранились материалы для биологического исследования. Возможность сдвинуть следствие с мертвой точки по многим, как вы выразились, «висякам» с помощью результатов ДНК-анализа весьма реальна.
Этот метод вообще позволяет иногда выводить следствие из, казалось бы, безнадежных, тупиковых ситуаций. Вот пример. Из одного города уехал коммерсант с крупной суммой денег и пропал. Начали его розыск, но результатов не было. И тут в милицию обратился с повинной один из членов преступной группировки, который рассказал, что коммерсанта из-за денег убили в сарае в одной из деревень, а тело закопали в огороде. Естественно, следствие принялось искать труп. На указанном месте его не оказалось, как выяснилось позже, тело убитого выкопал и перепрятал отец одного из преступников. Причем после этого отец умер, и труп так и не нашли. А без доказательств смерти пропавшего о раскрытии преступления не могло быть и речи – это тупиковая ситуация. Выручили наши специалисты. На месте преступления в сарае обнаружили кровь. Был установлен объем пролитой крови – более 3 литров. Потеря такого количества крови по всем медицинским нормам считается несовместимой с жизнью. То есть факт смерти человека был доказан. Современные методы позволили нам сопоставить кровь погибшего с кровью родителей пропавшего коммерсанта, и исследование показало, что погиб именно он. Наши доказательства были приняты судом и преступники понесли наказание, хотя труп так и не нашли.
– Будет ли геномная база данных расширяться за счет внесения в нее данных о людях, чья деятельность связана с риском для жизни?
– Все зависит от нашего законодателя. В настоящее время на согласовании между заинтересованными министерствами и ведомствами находится проект федерального закона «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации». Если он будет принят в нынешнем виде, то ситуация будет выглядеть следующим образом. Создание федеральной базы данных ДНК планируется проводить поэтапно, примерно в течение 5 лет: за первый год в геномную базу данных будут внесены данные ДНК всех осужденных за совершение тяжких и особо тяжких преступлений (убийства, изнасилования, грабежи), за второй год – осужденных за менее тяжкие (кражи и т.д.), за третий и последующие годы – за мелкие (хищения и т.п.). Подчеркну, что речь идет только о лицах, осужденных за совершение уголовных преступлений. Хотя в некоторых странах по закону в подобные базы заносятся также граждане, совершившие административные правонарушения. Предлагается также занести в базу данных ДНК лиц, работа которых связана с риском для жизни.
– ДНК-экспертиза требует специалистов высочайшей квалификации. Где вы их берете?
– Да, для освоения сложных методик ДНК-анализа и работы на современном высокотехнологическом оборудовании требуются не только специалисты с высшим биологическим или медицинским образованием, но и знающие английский язык, основы генетики, биохимии, судебной медицины. Специалистов такого уровня в институтах не готовят, поэтому их обучение ложится на наши плечи: проводим стажировки, тематические семинары с привлечением ведущих зарубежных специалистов из Германии, Англии, Голландии, специализирующихся в области судебно-генетических экспертных исследований. Мы считаем, что уже сформирован кадровый костяк экспертов-биологов. Но предстоит еще очень большая работа в этом направлении, ведь считается, что как минимум только после 5 лет работы специалиста можно считать экспертом.
