Иван Сас Московский гарнизонный военный суд во вторник продолжил слушания по уголовному делу о неуставных отношениях в Президентском полку, которые привели к тому, что ночью 7 января с.г. на территории Кремля рядовой Александр Фокин, не выдержав издевательств младшего сержанта Владимира Шуменко, предпринял попытку самоубийства (подробности во вчерашнем номере "НГ").
Примечательные откровения сделал вчера командир взвода связи, в котором произошло ЧП, старший лейтенант Александр Кондрашкин. Он попытался убедить суд, что ничего страшного не случилось. Офицер признал, что младший сержант Шуменко неоднократно устраивал Фокину после вечерней проверки "тренировки" по подтягиванию на турнике, после чего за невыполнение "нормы" избивал солдатским ремнем. И приравнял это к тому, что "делают папа с мамой", когда недовольны своим чадом. "От этого вены не режут", - заявил он суду. И поведал о собственном расследовании инцидента. Оно привело взводного к версии, что 7 января имела место не попытка суицида, а скорее факт членовредительства с целью уклонения от воинской службы.
Мог ли рядовой Фокин, который мечтал стать офицером и даже обращался к взводному за советом, как поступить в военное училище, просто так резать себе вены, чтобы окончательно похоронить свою мечту? Но для Кондрашкина логично все, что выставляет его в свете сурового, но справедливого "батяни". Он настолько радеет за служивых, что даже солдатское жалованье им не выдает на руки. Порядок здесь такой - военнослужащий расписывается в ведомости, что деньги получил, но наличность остается на хранении у Кондрашкина. "Если выдать - проедят все в чайной, а придется в увольнение идти - копейки не будет", - так пояснил он необходимость заведенного порядка. Что же нужно для того, чтобы все-таки получить хоть малую долю своих кровных солдату? Надо доказать, что тебе позарез необходимы деньги. "Вот приходит и говорит: хочу купить пять гелиевых ручек, - рассказывал о "бестолковых" подчиненных взводный. - А я ему: а зачем тебе гелиевые, если есть дешевые шариковые. И выдаю ему деньги на шариковые". "Ну а если солдат парочку пирожков купить захочет?" - поинтересовался судья Игорь Семин. "На парочку дам", - ответил Кондрашкин. "А на три?" - допытывался судья. "А на три - нет, - всерьез отвечал взводный. - Скажу, зачем тебе столько, вас и так хорошо кормят".
Зал хохотал. Но смешного здесь мало. Взводный даже не понимает, что для многих солдат идти выпрашивать то, что им принадлежит по праву, унизительно. Рядовой Фокин, например, предпочел залезть в долги, потом написать родителям, чтобы выслали деньги, но к заботливому "батяне" не пошел, хотя на его "счету" лежала сумма в несколько сотен рублей. И так заведено, судя по всему, во всем полку. Среди солдат ходят слухи, что их денежки прилипают к рукам некоторых офицеров.
Пока командир решал, кому можно выдать на пирожок, а кому на два, во взводе всеми делами занимались сержанты. У них были свои любимчики и изгои. Пока рядовой Фокин угождал младшему сержанту Шуменко, он был хорош. А когда возмутился поборами и заявил о желании "жить по уставу", ему устроили "уставную жизнь", которая чуть было не закончилась трагедией. Некоторые детали этой драмы просто потрясают. Шуменко был командиром первого отделения, а рядовой Фокин служил во втором, которым командовал сержант Константин Мальцев, земляк Фокина. Поначалу Мальцев делал молодому солдату поблажки. Но когда у того возникли разногласия с Шуменко, Мальцев стал на сторону последнего. Будучи почти на голову выше и намного крепче Шуменко, он мог вмиг прекратить издевательства. Но молча наблюдал за происходящим. Корпоративная "дедовская" этика оказалась выше землячества.
Как ожидается, сегодня суд вынесет приговор.
