Салават Сулейманов Побег 8 апреля в Северной Осетии двух солдат одной из воинских частей 58-й армии и расстрел, устроенный той же ночью в Дагестане пограничником одной из застав Ахтынского погранотряда, не стали сенсацией. Сообщения о самовольном оставлении воинских частей, дезертирстве и расстрелах военнослужащих стали такими же частыми "гостями" лент информационных агентств, как ежедневные котировки основных валют.
Между тем, по оценкам экспертов, в официальную хронику попадает лишь пятая часть случаев самовольного оставления частей военнослужащими - как правило, побеги с оружием. О случаях, когда военнослужащие самовольно оставляют части без оружия, командиры предпочитают не докладывать и занимаются поисками самостоятельно. Для нынешних российских реалий характерно и то, что военные руководители комментируют лишь происшествия, которые имеют резонанс в обществе, хотя о масштабах и причинах этого явления следует говорить открыто.
В этом году наибольший резонанс вызвал февральский побег двух военнослужащих из 31-й отдельной бригады ВДВ в Ульяновской области. Дезертировавшие десантники провели в бегах менее суток, но "шуму" своим побегом наделали много. За время чуть более суток они расстреляли 9 человек, включая пятерых сотрудников правоохранительных органов, еще двое милиционеров были ранены. В результате операции по их захвату один военнослужащий был убит, другой покончил жизнь самоубийством.
По итогам служебного расследования министр обороны РФ Сергей Иванов объявил ряд взысканий, включая увольнение офицеров из рядов Вооруженных сил. Между тем только в одном Дальневосточном военном округе в ходе операции "Дезертир", проводившейся в ноябре-декабре минувшего года, было возвращено более 200 человек. Такие операции в военных округах становятся регулярными, но их эффективность не достигает и 50%. При этом, по имеющейся информации, каждое пятое уголовное дело, расследуемое военной прокуратурой, касается дезертирства военнослужащих.
Сколько тратится на поимку беглецов в нашем государстве - не знает никто. Но душу отечественных военачальников наверняка греет то, что, например, США тратят сотни тысяч долларов на поимку резервистов национальной гвардии. По их оценкам, Россия не входит в десятку "лучших" стран по количеству дезертиров.
Среди негативных факторов, способствующих росту дезертирства в войсках, военные называют значительное снижение качества призывного контингента. Даже в войска и силы, ранее считавшиеся элитными и отборными, теперь приходят призывники, за которыми тянется шлейф проблем, а часть из них идет служить в силовые структуры для того, чтобы скрыться от уголовной ответственности на гражданке. По данным полномочного представителя президента России в Уральском федеральном округе Петра Латышева, только в прошлом году было выявлено, что около 25% молодых людей призывного возраста употребляли наркотики и токсичные вещества. На минуту представим себе, что будет, если такому доверить оружие в период ломки.
Несмотря на то что руководством силовых структур пишутся разгромные приказы, увольняются нерадивые офицеры, эффективность принимаемых мер остается низкой. Причина этого на поверхности - в больном обществе не может быть здоровой армии. Дезертирство - не столько показатель "недоработок" и "упущений" должностных лиц в силовых структурах (хотя это тоже имеет место), сколько симптомы болезни общества. Надежды на то, что излечить их могут военная реформа и введение института альтернативной гражданской службы, маловероятны. Необходимо менять отношение государства и общества к "человеку с ружьем". Только тогда, когда культом в обществе станут здоровый образ жизни и патриотизм, а руководители государства наконец-то смогут не только внятно сформулировать национальную идею, но и внедрить ее в сознание молодежи, можно будет говорить о нормальных вооруженных силах.
