Юрий Караш
Так будет выглядеть Международная космическая станция после окончательной сборки
СЕГОДНЯ, 2 ноября, космический корабль "Союз ТМ-1" с одним астронавтом и двумя космонавтами на борту - Биллом Шеппардом, Юрием Гидзенко и Сергеем Крикалевым должен пристыковаться к Международной космической станции (МКС).
Начало постоянного заселения нового комплекса открывает новую главу в истории освоения космоса с помощью постоянно обитаемых космических станций. Глава эта в отличие от предыдущих будет иметь не только одного автора - Россию, а как минимум еще четырех: США, Европу, Японию и Канаду. Что же это будет означать для судьбы отечественной пилотируемой космонавтики - пожалуй, единственного достижения России, поддерживающего в глазах россиян и мирового сообщества ее пошатнувшийся статус развитого в технологическом и промышленном отношении государства?
Ответ на этот вопрос дать нетрудно, если вспомнить, что все крупномасштабные пилотируемые космические проекты как в СССР/России, так и в США всегда были в первую очередь политически обоснованны. Какие же политические интересы России преследует сооружение российского сегмента МКС, состоящего из четырех модулей, один из которых - "Звезда" уже на орбите, а три остальных еще предстоит построить? Никакие.
Решение о присоединении России к программе МКС было принято Москвой и Вашингтоном в 1993 году. Оно носило традиционно политический характер и должно было продемонстрировать "новую эру" в российско-американских отношениях, которые в ту пору характеризовались не иначе как "медовый месяц".
Но с 1993 года прошло семь лет. "Медовый месяц" в отношениях между Россией и США давно закончился. Задачу демонстрации духа надежного партнерства перед прочими участниками программы МКС Россия уже наполовину решила успешным запуском и стыковкой "служебного модуля" с МКС. Вторая половина задачи будет решена своевременной поставкой кораблей типа "Союз" ("спасательная шлюпка") и "Прогресс" (доставка грузов, коррекция орбиты) для станции, без которых МКС не сможет работать в пилотируемом режиме. Зачем же достраивать остальную часть российского сегмента международного комплекса, в состав которой должно войти еще несколько модулей?
С одной стороны, Россия не сможет удивить мир демонстрацией на орбите в принципе одних и тех же технологий вот уже четвертый десяток лет. С другой - даже эти технологии, ставшие элементами международного комплекса, не будут больше восприниматься как исключительное достижение нашей страны. Некоторые же представители аэрокосмических кругов Запада, такие, как, например, Джеффри Мэнбер - президент компании MirCorp, занятой коммерциализацией "Мира", вообще считают, что в рамках проекта МКС "Россия станет небольшой частью космической станции НАСА".
Более того, к настоящему времени "Мир" проработал на орбите уже почти 15 лет, примерно столько, сколько должна прослужить МКС. Данный факт стал дополнительным подтверждением справедливости слов Сергея Крикалева о том, что "с инженерно-технической точки зрения МКС - лишь маленький шажок вперед от "Мира". За те усилия и время, которые Россия потратила на работы по станции, она могла бы уйти куда дальше, если б создавала новые проекты".
Политическая, а во многом и научно-техническая выхолощенность широкомасштабного участия России в программе МКС - причина того, что государство в таком участии не заинтересовано. Это и подтверждается мизерными суммами, отводимыми в российском бюджете на космос.
Отсюда вывод - даже если российский сегмент в его запланированной конфигурации и будет достроен, то он скорее всего будет сдан в аренду. Прецедент уже есть. Как известно, Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США (НАСА) арендовало у России за 60 млн. долл. от 25 до 75% исследовательского времени (в общей сложности 4 тыс. часов) и пространства внутри российского сегмента на период сборки станции. Это, в свою очередь, снизило заинтересованность научного сообщества России в участии в программе МКС. Таким образом, тенденция к постепенной сдаче в аренду российского сегмента имеет весьма благодатные условия для развития и может привести в конечном итоге к полному уходу России со станции.
Чтобы не допустить подобного развития событий, необходимо ограничить российское участие в программе станции лишь той степенью, в которой это необходимо для выполнения обязательств нашей страны перед другими партнерами по МКС, то есть своевременно поставлять корабли типа "Союз" и "Прогресс". Что же касается прочих элементов российского сегмента, то их следует использовать для создания пилотируемого комплекса, способного достичь Марса и провести исследования "Красной планеты" с ее орбиты.
Возможно, это покажется странным в нынешних российских экономических условиях, но именно наша страна имеет в настоящее время наиболее благоприятные возможности для реализации данного проекта. Он основан на отработанных и испытанных российских технологиях, а также на накопленном опыте длительных пилотируемых полетов. Не случайно Марсия Смит, сотрудница Службы исследования при конгрессе США, отметила: "Нет никаких сомнений в том, что, пока космическая станция не будет построена, НАСА будет чрезвычайно трудно получить поддержку идеи реализации какого-либо другого пилотируемого космического проекта".
Дарья Гармоненко