Эксперты поддержали предложения Шрёдера по разрешению кризиса с «грязной» нефтью

Фото pixabay.com

В экспертном сообществе активно обсуждают дискуссию между «Роснефтью» и «Транснефтью», которая была вызвана не совсем, мягко говоря, корректным заявлением советника президента «Транснефти» Игоря Демина («Роснефть» категорически против смешения качественной нефти и сырья загрязненного в нефтепроводе «Дружба»). Как писала «НГ», кризис с «грязной» нефтью далек от разрешения (Кризис с "грязной" нефтью далек от разрешения). «НГ» представляет точку зрения на создавшуюся ситуацию ведущих отечественных экспертов.

Михаил Делягин, доктор экономических наук:

Это уже плохо отражается на европейском рынке. Причем отразилось не само по себе загрязнение, а отсутствие каких-то ни было разъяснений со стороны «Транснефти». Потому что для того, чтобы объявленный виновник вылил такое количество загрязненной нефти он должен пять лет работать без остановки. И где, извините, были системы контроля качества «Транснефти»? Вторая проблема – от места загрязнения до Польши и Германии, то есть до границы Российской Федерации 15 пунктов контроля качества, которые подчиняются «Транснефти». Эти системы контроля качества автоматизированные. То есть, если нефть идет не такая, автоматически падает заслонка и нефть перестает прокачиваться.

Что мы имеем сейчас? Европа лихорадочно прорабатывает все альтернативные возможности получения нефти. Просто не потому, что случилась авария, авария бывает у всех, а потому что реакция «Транснефти» на аварию свидетельствует о ненадежности ее как партнера. Первое правило пиара: «накосячил» – объясни. Да, бывает так, что нельзя исправить. Объясните, черт возьми, что произошло, как это вообще теоретически возможно.

Далее мы видим уже решения о том, что, поскольку нефть сорта Urals признана ненадежной и потенциально опасной, она теперь будет стоить дешевле.

И на этом фоне крайне уважаемый представитель западноевропейского бизнеса Герхард Шредер, который сделал очень многое для развития российско-европейских отношений, предлагает вполне вменяемую систему мер, усиленный контроль. Проблема даже не в том, что «Транснефть» не справилась и что она больше не будет так делать. Проблема в том, что в это должен поверить западный потребитель. Давайте сделаем независимый контроль, давайте ужесточим стандартные требования к загрязнению, потому что у нас эти требования к загрязнению нефти в шесть раз слабее, чем в Европе, и это одна из причин, почему она стоит дешевле. А давайте, раз уж обвинена маленькая компания, усилим контроль за маленькими компаниями. Все это соответствует позиции российских нефтяников, и эта позиция разумная.

И никаких содержательных ответов от другой стороны – чуть ли не личные оскорбления. Это неадекватная реакция, это не полуграмотная пожилая женщина на базаре, контуженная тяжелой жизнью. Так говорят люди, представляющие транснациональную по масштабам своей деятельности корпорацию, от которой зависит энергоснабжение развитых стран мира.

Я подчеркиваю: аварии могут быть любыми. Да, был Чернобыль, была Фукусима. Все что угодно может происходить. Технологии – это сложные вещи, никто не застрахован. Но если что-то произошло, нужно сразу объяснить, что произошло. Советской власти вспоминают не Чернобыль, власти припоминают молчание по поводу Чернобыля.

Я вполне допускаю, что какой-то замначальника или департамент мог взять какую-то взятку и мог дать команду на отключение автоматики, потому что автоматика, судя по всему, была отключена. Причем не на одной остановке, а на пятнадцати! Но это не та фигура, которой нельзя пожертвовать ради того, чтобы нефть, российская нефть, была на 2% дороже. Там до 7% сейчас будет маржа из-за этого.

Это реально уже посчитали – полмиллиарда рублей потерь федерального бюджета. Хорошо, что у нас в федеральном бюджете 13 триллионов валяется без движения, их никто не заметит. Но это катастрофа! Есть люди, которые, сложно сказать, виновны, но как минимум причастны к этой катастрофе. Внятных разъяснений, обращений к специалистам и, так сказать, к совместным действиям, нет.

И при этом они говорят: давайте мы сделаем систему контроля еще менее прозрачной. Давайте мы ее всю отдадим нам, потому что мы в прошлый раз не справились.

А это – «Транснефть». «Транснефть», судя по первому заявлению, не понимает, что она сотворила. Причем, повторюсь, это они сотворили не аварией как таковой – они сотворили своими действиями по поводу этой аварии.

«Транснефть» - это не частная лавочка, это не группа веселых ребят откуда-то, это государственная компания. Потому что когда так ведет себя государственная компания, возникает ощущение, что неадекватно государство, которое представляет эта компания.

Я очень надеюсь, что на ленте появятся сообщения, что все друг друга неправильно поняли, у нашего советника было плохое настроение и нелады в семье, на самом деле все так, так и так… И это будет разумной, нормальной, внятной позицией, которую можно признать нормальной.

Ведь я понимаю: сначала шок, первая реакция на это неблагоприятное событие – это отрицание. Потом, значит, мы хватаемся за соломинку. Ребята, а вы расследовали, что произошло? Вы сами это расследовали? У вас случилась катастрофа. Не планетарного масштаба, а регионального масштаба. Пардон, четыре страны: Россия, Белоруссия, Польша, Германия.

А вы сами, для себя, себе объяснили, что произошло, или вы нам будете продолжать рассказывать про «живопырку», которая пять лет закачивала в нефтепровод что-то не то. Это же странно звучит, да?

Екатерина Косарева, управляющий партнер аналитического агентства WMT Consult:

Европа исторически ключевой регион поставок российских энергоносителей: и нефти, и газа. Поставки ведутся уже на протяжении более 50 лет, они не прерывались никогда, даже во времена холодной войны. Никакие политические распри не мешали России в полном объеме выполнять свои контрактные обязательства: энергоресурсы всегда поставлялись в срок, в полном объеме и надлежащего качества. За долгие годы работы отечественные компании зарекомендовали себя как надежный поставщик энергоресурсов. И до настоящего момента ничто не могло испортить этот имидж.

Недавний инцидент с загрязнением нефтепровода «Дружба», безусловно, нанес существенный урон имиджу российских энергетических компаний. Помимо имиджевых потерь российские поставщики несут прямые убытки: это и недопоставки, и неустойки, штрафы за срыв контрактов и т.д. Все это прямой ущерб, размер которого еще предстоит оценить в полном объеме.

Но есть и отложенные потери. Инцидент с «Дружбой» дал все козыри в руки европейским сторонникам активной диверсификации поставок энергоносителей в Европу. В ЕС давно говорят о чрезмерной зависимости от российских нефти и газа, и теперь, когда весь мир убедился в том, что «Транснефть» не имеет надежных инструментов гарантий качества сырья, не приемлет идей о введении мировых стандартов контроля качества, все это позволяет странам Европы форсировать реализацию альтернативных проектов по поставкам нефти в ЕС. И ряд стран, например, Польша, уже заявили о своем намерении ускорить процесс диверсификации поставок.

В 2018 году доля российской нефти в импорте в Европу составляла 27,3% по сравнению с 29,9% в 2017 году. Во многом это объясняется введением санкций. В 2019 году доля российской нефти в европейских поставках может продолжить свое снижение, но на этот раз из-за инцидента с «Дружбой».

Также до сих пор непонятно, как будут выплачиваться компенсации. На данный момент речь идет об установлении предельных значений по выплатам, то есть это значит, что полностью требования по компенсациям удовлетворены не будут. Все это, безусловно, будет способствовать сокращению доли российской нефти на европейском рынке уже в среднесрочной перспективе.

Алексей Мухин, политолог, гендиректор Центра политической информации:

План «Транснефть» по очистке трубы, по сути, сводится к идее подмешивать суррогат к чистой нефти. То есть качество сорта Urals будет снижаться. А значит, будет снижаться и его цена по отношению к эталонному Brent. Потери бюджета составят порядка 500 млрд рублей – это оценка Fitch. И возможно эти потери еще увеличатся, потому что непонятно, когда рынок восстановится.

Инициатива «Транснефти» может очень сильно повлиять на российский рынок нефти, на отрасль в целом. Поэтому такого рода заявления, мягко говоря, идут вразрез с общемировыми трендами: когда весь мир ужесточает требования к содержанию различных примесей, мы своими руками убиваем Urals. Под угрозой оказываются, по сути, все экспортные контракты: как мы с таким качеством будем выполнять международные нормы? С 1 января, например, вступает в силу новый регламент ООН по судовому топливу. Как мы сможем ему соответствовать?

Польша уже озаботилась строительством альтернативных маршрутов поставок нефти, они обсуждают поставки нефти, например, через средиземноморские порты. Германия обратилась с предупреждающим письмом к «Транснефти». И в этой связи непонятна позиция руководства «Транснефти» - вместо того, чтобы решать проблемы, они вступают в конфликт с Герхардом Шредером, который, кстати, предложил разумные меры.

Никита Кричевский, Доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН:

Речь идет о конкретной порче оборудования на европейских заводах, получивших загрязненную нефть, о нанесении ущерба. Оборудование после такого может просто выйти из строя. Либо какие-то фильтры придется внепланово менять. Сколько и где, на каких нефтеперерабатывающих заводах и в каких трубах это произойдет, сегодня не знает никто. Потому что соответствующие подсчеты, оценки, иски находятся в стадии подготовки. Какими будут эти иски, мы узнаем достаточно скоро. Но уже сегодня ясно, что, например, белорусы увеличили цену за прокачку нефти именно чтобы покрыть свои затраты, свой ущерб. Что будет в Польше, Венгрии, Словакии, Германии – вопрос открыт. Но уже сегодня Минэкономики Германии официально выразило беспокойство по поводу того, что происходит с прокачкой.

Во что это все может вылиться? Во-первых, в потерю или частичную утрату европейского рынка. Сегодня немцы уже заняты поиском альтернативных источников поставок нефти. Не то, чтобы они только об этом задумались. Они уже в активном поиске. Конечно, это достаточно трудоемкий процесс и сложный, в том числе, потому что оборудование в Германии настроено на работу с российской нефтью. Но этот вопрос они так или иначе в ближайшее время доведут до конца. Поэтому мы можем потерять долю рынка.

Еще один момент – дисконт к цене на российскую нефть. Каким будет этот дисконт, тоже вопрос открытый, потому что не очень понятно, во что эта ситуация выльется. Но это будет огромная потеря для российского бюджета. Сегодня на уровне судового топлива это уже порядка 175 млрд рублей. В принципе разговор идет о суммах до 500 млрд рублей потерь федерального бюджета.

Также нужно вспомнить о том, что вступают в силу более жесткие европейские регламенты по содержанию хлорорганических примесей. Это ощутимый удар по высокосернистой российской нефти. Связано ли это с загрязнением? На мой взгляд, да. Конечно, можно сказать, что Европа заботится о снижении выбросов и т.д, но, в первую очередь, на мой взгляд, ускоренное принятие этих регламентов связано с этим скандалом. Это же долгоиграющий скандал – первые сигналы поступили еще в апреле 2019 года.

Потери будут и будут однозначно. Еще неизвестна сумма исков – но она будет, совершенно очевидно, миллиарды долларов. Непонятно, какую долю рынка мы потеряем – но диверсификация поставок будет однозначно. Как сегодня происходит с природным газом. Ну и, в-третьих, будет дисконт к цене на Urals. Летом дисконт составлял до 10%, до 6-7 долларов за баррель. И все это «благодаря усилиям» «Транснефти». Потому что нефть, которая закачивается в трубу, естественно проверяется на качество, на соответствие регламентам. Это очень жесткая процедура.

Суммарное загрязнение составляло фактически три с половиной объема ежедневной добычи по России в целом.

Тамара Сафонова, доцент кафедры международной коммерции Высшей школы корпоративного управления (ВШКУ) РАНХиГ, исполнительный директор Независимого аналитического агентства нефтегазового сектора:

По состоянию на 2 сентября 2019 года содержание хлорорганических соединений в нефти, отгружаемой в порту Усть-Луга, составило 1,4 ppm. При этом в ближайшее время согласно мониторингу верхняя граница содержания хлорорганики в порту Усть-Луга не превысит 4,5 ppm.

Компаундирование нефти с повышенным содержанием хлорорганики существенным образом не сказалось на других экспортных грузопотоках в июле-августе текущего года.

Наибольшие объемы сокращения пришлись в июле 2019 года на экспортные отгрузки через порт Усть-Луга, где содержание хлорорганических соединений было выше ожиданий импортёров российской нефти, а снижение объёмов перевалки составило - 1,8 млн тонн.

При этом компания «Роснефть» в июле сократила 7 танкерных партий относительно июня, а «Сургутнефтегаз» - 8 танкерных позиций «стотясячников». График поставки нефти через порт Усть-Луга на август предусматривал ещё большее сокращение, до уровня 600 тыс тонн нефти, что оказалось ниже фактической отметки июля месяца на 500 тыс. тонн.

Леонид Крутаков, преподаватель финансового университета при правительстве РФ:

Возникшие риски у России от этой истории с грязной нефтью колоссальны и их можно снимать только в совместном диалоге с Европой. Идти против таких серьезных предложений это странно.

Шредер - серьезный европейский политик, на минуточку при нем «Северный поток-1» был построен. То есть он фактически выступил интегратором в сфере российско-европейских энергетических отношений. К Шредеру нужно прислушиваться и относиться к нему серьезно. То, что позволил себе советник «Транснефти», это недопустимо. Это категории вообще несовместимые. Это унижение самих себя.

Я бы на месте руководства «Транснефти» принял бы серьезные решения по этому поводу.

Предложение Шредера абсолютно в логике бизнеса - тот, кто производит или предоставляет услуги, не должен сам себя контролировать. Независимый институт необходим. И он должен не зависеть от «Транснефти» и не зависеть от нефтяных компаний. Все точки входа в трубу контролируются инспекторами «Транснефти». Это входит в стоимость услуг. И существуют пробы, которые берутся во время сдачи нефти. При желании найти, откуда и почему грязная нефть, очень легко.

Но у меня складывается впечатление, что «Транснефть» не собирается это расследование проводить. Мы знаем, что нефть может уходить из трубы (утечки и так далее), но добавляться нефть не может. «Транснефть» списывает много на эти утечки и потом на свой счет зачисляет. И потом эту нефть, как известно, продает.

«Транснефти» бы надо подумать, как надо выйти из этой ситуации грамотно

 Рустам Танкаев, гендиректор компании «Инфотэк-терминал», ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России:

После истории, которая произошла с загрязнением целых 5 млн тонн нефти в системе «Транснефти», Россия потеряла очень много. В частности, свой престиж как надежного поставщика нефти. Чтобы восстановить престиж России, чтобы наладить ситуацию, Герхард Шредер предложил некоторые шаги. Первый шаг - ввести международный аудит нефти, поступающей в систему «Транснефти». Второе, что он предложил, это организовать ужесточение требований к качеству нефти с нынешних 6 ppm до 1 ppm. Довести фактически до международного стандарта.

Тут важно, какую позицию заняла «Транснефть». Они вместо того, что принять эти предложения, которые могли бы урегулировать ситуацию, начали говорить, что «Транснефть» к этому отношения иметь не собирается. При том, что они знают, что у них система контроля качества нефти плохая, работает некачественно.