Кризис доходов населения ударил по семейным ценностям

Первый замминистра труда и социальной защиты Алексей Вовченко обнаружил экономические причины демографического провала. Фото фонда «Росконгресс»

Сейчас в России рождается примерно на 20% меньше детей, чем еще три года назад. Обычно Кремль и правительство ссылались на «эхо войны» как на главную причину ухудшения. Но, судя по сделанным на Петербургском форуме заявлениям представителей Минтруда, списывать демографические провалы на войну все сложнее. В Минтруде связали снижение рождаемости «прежде всего с экономикой, с уровнем дохода наших семей, который за последние годы не растет». Эксперты уточняют: падение доходов граждан обусловлено экономической политикой властей. С высоких трибун провозглашаются такие цели, как увеличение численности населения, рост доходов, но на практике, как считают эксперты, власти зажимают возможности для роста.

Прошедшие несколько лет продемонстрировали, как быстро и сильно могут ухудшиться демографические показатели. Об этом рассказал на Петербургском международном экономическом форуме первый замминистра труда Алексей Вовченко. 

Как он напомнил, одно из важных прошлых решений властей, которое привело к мощному всплеску рождаемости, было принято во второй половине нулевых годов – речь идет о концепции демографической политики РФ. «На государственном уровне были приняты материнский капитал и новые пособия, развернута информационная кампания», – сказал Вовченко. Это помогло ко второй половине 2010-х годов более чем на треть увеличить число рожденных; суммарный коэффициент рождаемости вырос на 36%, кроме того, более чем на 10% снизились показатели по смертности, перечислили в Минтруде.

Показатели рождаемости в стране оставляют желать лучшего. Фото Наталии Красильниковой/PhotoXPress.ru

По данным Росстата, в первом квартале 2019-го в стране родилось 355,2 тыс. человек, коэффициент рождаемости – 9,8 на 1000 человек. Для сравнения: в первом квартале 2016-го эти показатели были более чем на 20% выше. Тогда в стране родилось 458,2 тыс. человек, коэффициент рождаемости составлял 12,6 на 1000 человек.

Как сказал Вовченко, несмотря на то что одной из проблем рождаемости принято выделять снижение процента женщин фертильного возраста, а именно на четверть эта группа уменьшится к 2033 году, «это не главная причина» (цитата с сайта Минтруда). 

«Мы связываем причину снижения рождаемости прежде всего с экономикой, с уровнем дохода наших семей, который за последние годы не растет. Если смотреть по показателям бедности, в числе 79% бедных домохозяйств – домохозяйства с детьми. Поэтому меры нашего воздействия на увеличение рождаемости будут и остаются экономические – это экономическое стимулирование», – пояснил он.

Вовченко напомнил, что в рамках президентского демографического пакета, реализация которого началась в 2018 году, теперь введены пособия не только на второго, третьего и последующих детей, но и на первых.

Глава Минтруда Максим Топилин, выступая на Петербургском форуме, тоже совершил экскурс в историю. «Конечно, самые удачные периоды – это период 2006 года, когда были введены дополнительные меры в виде материнского капитала, пособий застрахованным и незастрахованным», – заявил он.

«Но надо понимать, что в тот период количество женщин репродуктивного возраста увеличивалось... Были созданы все предпосылки для того, чтобы отложенные рождения 1990-х годов состоялись. Плюс вспомните темпы экономического роста. Вспомните нулевые годы, когда реальная заработная плата каждый год увеличивалась на 10%. Все это вместе дало, я бы сказал, взрывной эффект», – пояснил Топилин.

Со временем объемы поддержки только возрастали, добавил министр. Однако, как видим, демографическая ситуация теперь ухудшается.

Сейчас в заявлениях представителей Минтруда можно увидеть некоторое смещение акцентов. Потому что раньше и в Кремле, и в правительстве, говоря о демографических тенденциях, в основном ссылались на «эхо войны» как на главное объяснение очередного демографического провала.

Например, осенью прошлого года, рассуждая о зафиксированной естественной убыли населения, вице-премьер Татьяна Голикова объясняла общественности, что сейчас «мы наблюдаем существенное снижение рождаемости в результате того демографического спада, который связан с последствиями Великой Отечественной войны».

Можно утверждать, что до последнего момента это была главная официальная интерпретация текущих негативных демографических тенденций. 

«Сегодня в основном в силу объективных причин демографическая ситуация снова обостряется, – говорил президент Владимир Путин в конце 2017 года. – Эта тенденция была предсказуемой, она связана с последствиями предыдущих, наложившихся друг на друга глубоких демографических спадов. Имею в виду спад во время Великой Отечественной войны, 1943–1944 годы, и примерно такой же спад в середине 1990-х в связи с огромными проблемами, которые возникли в экономике, и, по сути, с развалом в социальной сфере».

После 1990-х, как можно судить по растиражированным объяснениям властей, новых поводов для снижения рождаемости в стране не появилось. Разве что на экспертном уровне обсуждались более актуальные причины: допустим, многолетнее падение доходов граждан (см. «НГ» от 15.01.18; 30.01.18).

Но теперь, судя по всему, акценты немного смещаются. Некоторые опрошенные эксперты поделились своими гипотезами, с чем это может быть связано. 

Директор Института актуальной экономики Никита Исаев обратил внимание на то, что заявления чиновников из Минтруда были сделаны на Петербургском экономическом форуме, «главной отличительной чертой которого стали обвинения друг друга представителями власти» (о дискуссиях разных ведомств – см. «НГ» от 06.06.19). 

«Признание связи между экономикой и демографией – это не новая линия Кремля, это лишь элемент борьбы среди элит», – полагает он.

Эксперты указывают на двойственность ситуации. «С одной стороны, государство предпринимает реальные шаги для улучшения ситуации: материнский капитал, льготное ипотечное кредитование», – говорит доцент Российского экономического университета Фарида Мирзабалаева. Также разрабатываются программы по содействию занятости женщинам с детьми дошкольного возраста.

«С другой стороны, недостаточно развитая социальная инфраструктура в один момент не меняется. Болезненных точек  у  нас пока хватает, – продолжает эксперт. – Один из примеров – неполная выплата больничных мамам из-за небольшого стажа работы».

Эту проблему, когда красивые заявления не всегда соответствуют реальному положению дел, можно описать еще шире. «Сейчас у нас сформировался такой набор мер регулярной экономической политики, который снижает действие факторов роста», – сообщил ранее замдиректора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.

По его данным, «за последние два года цены на нефть выросли на 60%», но «реальные располагаемые доходы населения упали на 1,8%, а номинальный курс рубля – на 13%».

«Если бы мы жили в условиях 2010–2012 годов, такой рост цен на нефть, доходов от сырьевых производств неизбежно привел бы к укреплению курса рубля, росту доходов населения и с высокой вероятностью – к более высоким темпам экономического роста. Однако этого не происходит», – обратил внимание Широв.

«На наш взгляд, главная проблема в том, что меры экономической политики, которые превалируют в России, сдерживают спрос, – пояснил экономист. – Они сдерживают и спрос населения, и инвестиционный спрос предприятий. Происходит это потому, что реализуется так называемая политика макроэкономической стабилизации, суть которой в привычном макротреугольнике: низкий бюджетный дефицит, низкая инфляция, стабильный курс».

Но с недавних пор к этому нужно добавить еще один фактор. «Радикально изменилась политика Центробанка, Минфина в отношении валютного курса... Фактически курс регулируется Минфином, – считает Широв. – Если в период до 2017 года мы имели практически единичную (то есть полную. – «НГ») корреляцию между ценами на нефть и курсом, то начиная с 2018 года даже знак этой корреляции стал другим. Так как Минфин закупает валюту в рамках бюджетного правила, при росте цен на нефть рубль теперь не укрепляется (по крайней мере существенно. – «НГ»)».

Добавим, что курс рубля так и не вернулся к тем значениям, которые были до валютного шока 2014 года, когда доллар стоил от 30 до 35 руб. Изъятие же в рамках бюджетного правила живых денег из экономики прикрывается попытками распределить бюджетные средства между амбициозными проектами, которые, как замечает Широв, в основном предполагают переформатирование старых госпрограмм.