Владимир Путин "возглавил" правительство

Перед встречей с правительством и деловыми кругами президент посетил Национальный центр управления обороной и проследил за испытательным пуском ракеты комплекса «Авангард». Фото с сайта www.kremlin.ru

Система экономического управления в России не предполагает самостоятельного правительства – инициатора реформ. Изменения запускаются президентом, премьер в этой схеме не альтернативный центр власти, а лишь секретарь. До 2024 года у правительства не будет иной заботы, кроме национальных проектов. Владимир Путин преподносит нацпроекты как четкую инструкцию по улучшению жизни. Но именно такой инструкцией они пока не стали.

В среду Владимир Путин провел в Доме правительства предновогоднюю встречу с кабинетом министров. «Новый состав правительства активно сразу же включился в реализацию самого главного, что является в нашей совместной работе на ближайшую перспективу, на ближайшие пять лет, – реализацию национальных проектов», – сказал президент. 

«Все мы должны сделать все необходимое для того, чтобы вместе с региональными командами реализовать все намеченные цели», – добавил он.

«Очень рассчитываю, что нам вместе удастся эту работу поставить на нужный профессиональный уровень, и все мы будем работать как единая команда, добиваясь нужных для наших граждан результатов», – призвал министров Путин.

«Мы постарались сразу же включиться в работу... Очень важно, что президент поддерживает начинания правительства... Правительство обязано обеспечить координацию, контроль исполнения всех тех огромных задач, которые были поставлены в указе президента», – сказал, в свою очередь, премьер Дмитрий Медведев.

Правда, те начинания правительства, которые поддерживает президент, на самом деле неотличимы от начинаний самого президента. Фактически за исключением некоторых случаев правительство в России не инициатор реформ, а лишь прилежный исполнитель воли президента. В такой схеме премьер – уже не альтернативный центр притяжения власти и тем более не потенциальный конкурент для президента. В лучшем случае он выступает в роли координатора других исполнителей, в худшем – предстает как секретарь, фиксирующий достижения.

Исключением из этого правила можно было бы назвать разве что пенсионную реформу, репутационную ответственность за которую взяло на себя именно правительство: недаром Медведев особо подчеркивал, что правительственный законопроект был сырой, а президент затем усовершенствовал его своими поправками. Но даже в этом случае пенсионная реформа начала активно обсуждаться и приобретать конкретные очертания только после того, как глава государства снял табу на эту тему.

Во всем, что касается нового майского указа и нацпроектов, правительство проявляет единодушие с президентом, не предполагающее сомнений в обоснованности целей и эффективности предложенных мер. Главный критик в этом случае – разве что Счетная палата, получившая нового председателя в лице Алексея Кудрина. Проанализировав первоначальные версии паспортов нацпроектов, аудиторы указывали, что 75% показателей в них – статистически не наблюдаемые (см. «НГ» от 20.11.18).

Кроме того, видно, что нацпроекты, с одной стороны, включают в себя перелицованное, «перекрашенное» старое финансирование тех статей, за которые бюджет отвечал и до нацпроектов. С другой – предполагаются расходы на различные пиар-кампании, просветительские программы и иные мероприятия, эффективность которых не доказана (один из примеров – нацпроект «Демография», см. «НГ» от 19.12.18).

Другим примером можно будет считать нацпроект «Цифровая экономика». В нем, судя по первоначальной версии паспорта, в качестве одной из главных целей прописано «увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников (по доле в ВВП страны)». Из чего невольно напрашивается вывод: главная цель нацпроекта по цифровой экономике – потратить средства.

Иных показателей, по которым можно было бы «пощупать» цифровую экономику, в первоначальной версии паспорта не так много. В нацпроекте среди главных целей нет почему-то ни увеличения доли высокотехнологичных отраслей в ВВП страны; ни увеличения доли высокотехнологичных отраслей в экспорте РФ с соответствующим снижением доли энергоресурсов; ни конкретного количества созданных с учетом цифровизации рабочих мест взамен старых.

Пока что создается впечатление, что итоги реализации нацпроекта в лучшем случае сведутся к статистическим отчетам, сколько выпускников владеют цифровыми компетенциями, сколько работников были переобучены, сколько граждан приняли участие в программах повышения цифровой грамотности, сколько населенных пунктов подключены к широкополосному Интернету, какова доля отечественного программного обеспечения в госзакупках. Нацпроект прописывает внедрение «новаций», над которыми велась работа и до него, – разработка отечественного программного обеспечения, включая антивирусные программы; обучение IT-специальностям и т.д.

Так что в текущем виде нацпроекты пока вызывают куда больше вопросов, они не похожи на четкие инструкции. И возможно, правительству стоило бы как раз обсуждать эту проблему, а не спешить утверждать не совсем понятные цели, не имея порой даже четкого представления о терминологии.

«Термин «цифровая экономика» не имеет в мире единого определения. Наша задача – разобраться с терминологическим аппаратом, понятийной рамкой, чтобы облегчить работу участникам цифрового рынка», – заявил гендиректор Фонда развития цифровой экономики «Цифровые платформы» Владимир Румянцев на круглом столе, организованном Министерством цифрового развития, связи и массовых коммуникаций совместно с Аналитическим центром при правительстве. В свою очередь, замдиректора департамента координации информатизации Минсвязи Алексей Галюжин сообщил, что ведомство уже готовится составить план мероприятий по синхронизации существующих терминов.

Между тем опрошенные «НГ» эксперты по-разному оценивают степень самостоятельности правительства и выводы из сложившейся ситуации делают тоже неодинаковые. Например, как говорит директор Института актуальной экономики Никита Исаев, «с одной стороны, кабмин проводит единственный выбранный курс независимо от его эффективности, а с другой – никто и не стремится к какой-то самостоятельности». «Ведь самостоятельность предполагает ответственность за принятые решения», – замечает он.

Член президиума «Опоры России» Ирина Капитанова напоминает: «Принято считать, что последним «политическим» премьером у нас был Михаил Касьянов, за что, как говорят, и поплатился. Начиная с Михаила Фрадкова все премьеры Владимира Путина так или иначе исполняют генеральную линию».

Но эксперт уточняет: «В последнее время правительство сильно помолодело. Следствием чего стали, например, регулярные пикировки некоторых ведомств. Судя по всему, президенту нравится работать с молодежью, и его заявление о «прорыве» связано именно с этим».

Некоторые эксперты не видят ничего плохого в подчиненном положении правительства. «Нормальная ситуация в любой организации, когда старший менеджер ставит цели и описывает критерии их выполнения в общих чертах, а управленцы рангом-двумя ниже конкретизируют задачи и контролируют исполнение, – поясняет завкафедрой госуправления Российского экономического университета Руслан Абрамов. – Так и в связке президент–правительство».

После совещания с кабмином президент в среду встретился с представителями деловых кругов. Бизнесменам Путин тоже напомнил о важности совместной реализации нацпроектов. «Безусловно, в этой большой работе одно из ключевых мест принадлежит бизнесу. Без этого трудно себе представить развитие экономики вообще... Общество действительно рассчитывает на вашу сопричастность к достижению прорыва», – пояснил Путин. 

Но, как и в случае с недавним заседанием президиума Госсовета, особое внимание в СМИ было приковано к рассадке вокруг Путина ключевых участников этой встречи. Самыми близкими к президенту были первый вице-премьер Антон Силуанов (Дмитрия Медведева на этой встрече уже не было) и руководитель администрации президента Антон Вайно.