Правительство отказывается рисковать

Государство не должно финансировать венчурные инновационные проекты - его забота лишь фундаментальная наука. Об этом заявил вице-премьер правительства России Борис Алешин на прошедшем вчера семинаре "Коллективные инвестиции и рынок ценных бумаг". "Государство должно стоять на перекрестке в виде регулировщика и создавать благоприятные условия для бизнеса", - уточнил вице-премьер. С этим мнением полностью солидаризировался и председатель Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг Игорь Костиков. По мнению главы ФКЦБ, сегодня "государство уже все, что необходимо для развития венчурного инвестирования, сделало". Правда, тут же добавил, что "это не значит, что мы будем сидеть сложа руки - мы будем образовывать участников рынка, чтобы они могли пользоваться имеющимися инструментами".

Представители правительства были крайне благодушны. Конечно, вице-премьер не мог не отметить, что его беспокоит "разрыв между созданием научно-технического результата, технологий и финансированием создания рыночного продукта", но в целом чиновники излучали оптимизм. Например, по словам Бориса Алешина, "в России одно из самых прогрессивных законодательств в мире, просто у нас не хватает правоприменительной практики", а Игорь Костиков, как оказалось, не видит "проблем с поиском ресурсов на 3-5 лет на внутреннем рынке для финансирования инновационных проектов". Единственный, кто внес некий диссонанс в этот слаженный дуэт, был замминистра промышленности и науки Андрей Фурсенко, который посчитал, что государство может финансировать какие-то проекты. Ему сказали - не может, хотя почему, не пояснили.

Надо отметить, что Игорь Костиков чувствовал себя именинником - вчера фондовый рынок достиг своих наивысших показателей - общая капитализация составила около 150 млрд. долл. Председатель ФКЦБ говорил об этом так, как обычно родители говорят о своих детях, - "мы такими большими еще никогда не были", ласково приговаривал он.

О самом венчурном финансировании и венчурном бизнесе представители правительства говорили словами переводных учебников, с примерами из истории США и Великобритании, поскольку в России венчурного бизнеса практически нет. Деятельность иностранных организаций типа Европейского банка реконструкции и развития и небольшого числа отечественных фирм погоды не делают. Для того чтобы в нашей стране венчурный бизнес приобрел какие-то значимые масштабы, надо решить несколько задач.

Игорь Костиков и Борис Алешин подчеркивали, что маленькая фирма должна превращаться в большую и обеспечивать доход инвесторам с помощью выпуска акций (инкорпорирования). По словам Игоря Костикова, российский фондовый рынок к этому готов. Вопрос в другом - готовы ли участники рынка к появлению на рынке новых ценных бумаг, которые выпущены не монополиями и не сырьевыми компаниями, и кто станет основным покупателем не "голубых фишек" в России? Если не будет спроса на рынке, то у фирм не будет средств для дальнейшего развития, а значит, и никакой венчурный бизнес не появится.

Спрос на акции в конечном счете возникнет только тогда, когда идеи станут превращаться в конкретный ликвидный товар, который будет хорошо продаваться и приносить хороший доход. И здесь есть проблемы. Во-первых, объем платежеспособного спроса внутри России невелик, а высокотехнологичные изделия, как правило, стоят довольно дорого (по крайней мере сначала). Во-вторых, у нас нет системы коммерциализации разработок, а ее выстраивание занимает не одно десятилетие. В-третьих, по словам Бориса Алешина, российские ученые часто считают, что их наука это что-то чистое и светлое, а деньги всегда грязные.