Наталья Меликова Строительство экспортного нефтепровода из Восточной Сибири стало одной из главных тем состоявшихся на прошлой неделе в Москве переговоров между президентом России Владимиром Путиным и премьер-министром Японии Дзюнъитиро Коидзуми. Если договоренности политиков реализуются, российская нефть получит выход на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона. Но говорить о скором осуществлении задуманного еще рано. Пока не решен главный вопрос - о финансировании многомиллиардного проекта.
В "Совместном плане действий" - итоговом документе встречи Путина и Коидзуми - стороны договорились развивать сотрудничество в создании газо- и нефтепроводов для транспортировки ресурсов Сибири и Дальнего Востока. По словам японского премьера, совместное освоение этих ресурсов может оказать позитивное влияние не только на двусторонние отношения, но и на "энергетическую ситуацию мира в целом".
Речь идет о прокладке трубы от прибайкальского города Ангарск к берегам Японского моря, ориентировочно в Находку. Тихоокеанский проект является главным конкурентом маршрута с конечной точкой в китайском Дацине. Наша страна уже заключила ряд соглашений с Китаем о строительстве трубопровода Ангарск-Дацин. По условиям достигнутых договоренностей российский участок трубы должна построить российская нефтяная компания ЮКОС, а участок в Поднебесной - Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC). Кстати, это та самая компания, которая претендовала на госпакет акций "Славнефти" и которой в России недвусмысленно указали на дверь.
Китайский вариант, по предварительным подсчетам, будет стоить России около 3 млрд. долл., а его длина составит 2400 км. Маршрут к берегам Японского моря длиннее на 1400 км и обойдется России значительно дороже - 5 млрд. долл. Да и строить его, вероятно, придется гораздо дольше. Однако маршрут Ангарск-Находка имеет серьезные стратегические преимущества для России: страна получит возможность экспортировать нефть не одному, а сразу нескольким потенциальным покупателям. Япония, в свою очередь, утрачивает зависимость от поставок из стран Ближнего и Среднего Востока, составляющих 90% всей импортируемой нефти. Российские поставки, напомним, в 2001 году составляли всего 0,1% общего объема японского импорта черного золота.
Кто больше заинтересован в выборе тихоокеанского маршрута? Для российской стороны очевидно геополитическое преимущество японского направления. Кроме того, простая жизненная логика показывает, что лучше иметь возможность выбирать из нескольких торговых партнеров, чем иметь дело с одним. Тем более что Поднебесная известна неповоротливостью своей бюрократической машины.
Теперь остается ответить на вопрос - кто может стать инвестором проекта и обеспечить бесперебойное вложение 5 млрд. долл.? Российский госбюджет вряд ли способен выложить "на бочку" сколько-нибудь значительную часть этой суммы. Следовательно, деньги должны либо прийти из частных российских нефтяных компаний, либо быть получены из Японии. Но осторожные японцы пока не торопятся ставить все точки над "i", а намеки на частичное участие в финансировании проекта или обеспечение России льготными кредитами не оформлены ни в какие конкретные договоренности. Более того, уже после подписания Путиным и Коидзуми "Совместного плана действий" представитель японской делегации заявил, что его страна "находится на стадии изучения вопроса о том, каким может быть ее участие в этом проекте". Таким образом, Токио дает понять, что ему "пока неизвестно, к чему готова Россия".
Важен и еще один момент. Выделение японских денег на строительство трубопровода во многом связано с политическими вопросами, являющимися крайне болезненными для России. Процесс налаживания торгово-экономических отношений в Токио по-прежнему увязывают с подписанием мирного договора. А заключение этого договора японцы ставят в зависимость от решения проблемы спорных территорий.
Не проявляют должного рвения и частные российские нефтяные компании. И дело здесь, возможно, в том, что огромные затраты на строительство могут не окупиться. Ведь сегодня ни заявления японской стороны о возможной покупке 1 млн. баррелей нефти ежедневно, ни разговоры российских официальных лиц о потенциальной пропускной способности трубопровода пока не подкрепляются фактическими данными о промышленных запасах месторождений в Восточной Сибири, которые могли бы обеспечить трубу обсуждаемыми миллионами тонн нефти. А следовательно, один из самых грандиозных и стратегически важных для России проектов пока висит в воздухе.
Дарья Гармоненко