Китай – партнер важный, но сложный

Грузовой состав пересекает российско-китайскую границу на переходе Махалино – Хунчунь. Фото РИА Новости

Санкционное противостояние с Западом повысило интерес в России к расширению и углублению экономического взаимодействия с Китаем. Связи с ним стали рассматриваться не только как ключевой вектор продекларированного «поворота на Восток», но и как альтернатива экономическим отношениям с западными странами. Политическое сближение двух государств, как казалось, также давало основания рассчитывать на крупное продвижение в области делового сотрудничества. С тех пор минуло пять лет, так что можно подвести некоторые итоги и оценить достигнутые результаты.

Основная картина вполне очевидна – качественных сдвигов в экономическом взаимодействии с Китаем не произошло, развитие идет по старым, сформировавшимся десять и более лет тому назад моделям, динамика экономических обменов неустойчива. Достигнутое продвижение имеет ограниченный характер и сдерживается рядом проблем, ожидающих своего решения.

Ход развития взаимной торговли убедительно показывает, что часто повторяемый в Китае тезис о взаимной дополняемости экономик двух стран, под которым разумеется соединение богатых природных ресурсов России и мощной промышленности Китая, успешно претворяется в жизнь. Как известно, в 2018 году объем двусторонней торговли сумел – правда, с трехлетним опозданием – преодолеть планку в 100 млрд долл. и достиг 107 млрд. Благодаря улучшившейся ценовой конъюнктуре стоимостные показатели российских поставок выросли на 42,7%. Однако выход на рекордные уровни почти не отразился на доле России во внешней торговле Китая. По итогам прошлого года она составила 2,3%, то есть продолжала колебаться около отметки в 2%, что наблюдается уже с начала века.

Впрочем, в китайском импорте удельный вес России стал чуть заметнее и оценивался в 2,8% против 2,1% в 2014 году. Наиболее ощутимо российское присутствие в двух секторах: энергетическом и лесном. Россия третий год подряд является крупнейшим экспортером нефти в Китай, в 2018 году российские поставки (71,5 млн т) покрывали 15,5% импортных потребностей Китая. По экспорту угля Россия занимает 4-е место, а ее доля составляет 9,7%. Сохраняется традиционное лидерство в вывозе деловой древесины, российские поставки удовлетворяют более 30% импортных потребностей Китая.

При явной узости товарного ассортимента значимость китайского рынка для российских экспортеров велика и продолжает расти. За период 2014–2018 годов доля Китая в экспорте России в стоимостном выражении, по данным Федеральной таможенной статистики, увеличилась с 7,5 до 12,5%, а по ряду крупных товарных групп, например, минеральные продукты, древесина и изделия из нее, она соответственно составляет 18% и 39%.

Ситуация с импортом из Китая выглядит неоднозначно. С одной стороны, есть тенденция к уменьшению емкости российского рынка. Стоимостной объем китайских поставок на него в прошлом году так и не достиг уровня 2014 года. Это объясняется отнюдь не успехами в импортозамещении, а снижением платежеспособного спроса предприятий и населения. С другой – позиции китайских товаров в импортном сегменте российского рынка продолжают укрепляться. Удельный вес Китая в совокупном российском импорте в 2018 году достиг 21,9% против 17,8% в 2014 году. По некоторым группам товаров он намного выше среднего; например, по машинам и оборудованию – 36%, по металлам и изделиям из них – 24%, по текстилю – 35%.

Сложившаяся в торговле модель отражает объективные экономические реалии. Альтернатив ей в обозримом будущем не видно. От бесконечных вздохов о превращении России в сырьевой придаток Китая, ровным счетом ничего не меняется. С учетом высокой доли Китая в российском экспорте действовать методом запретов и ограничений, как предлагают некоторые, например, в области экспорта леса, было бы контрпродуктивно. Вопрос необходимо ставить в иной плоскости: как извлечь для себя в нынешней ситуации максимальную выгоду, не допустить хищнической эксплуатации природных ресурсов, обеспечить приемлемые экологические стандарты, наконец, как с толком распорядиться получаемыми за экспорт сырья доходами и добиться хотя бы точечных прорывов на китайский рынок высокотехнологичной продукции. Потенциал для дальнейшего количественного роста есть (поставки газа, продукции сельского хозяйства, оборудования для АЭС), хотя, конечно, задача увеличить объем торговли с Китаем к 2020 году до 200 млрд долл. представляется чистой воды утопией.

Большие надежды на прорыв в области инвестиционного сотрудничества с Китаем пока не сбылись. Ставка на политический фактор: председатель КНР Си Цзиньпин, мол, даст команду, и китайские инвестиции потекут рекой, как показала практика, не срабатывает. В 2014 году была создана отдельная межправительственная Комиссия по инвестиционному сотрудничеству на уровне первых вице-премьеров, был одобрен список из семи десятков приоритетных проектов на сумму около 100 млрд долл. Однако объемы инвестиций малы и подвержены резким колебаниям. В 2016–2017 годах суммы годового притока китайских инвестиций, по данным Минкоммерции Китая, относительно стабилизировались на уровне 1,3–1,5 млрд долл.

Объем накопленных китайских инвестиций в России оценивался в конце 2017 года в размере 13,9 млрд долл., то есть 0,8% от общего объема накопленных инвестиций КНР за рубежом.

Если посмотреть на сложившуюся ситуацию объективно, то можно увидеть, что Китай в общих чертах уже сформировал сеть своего инвестиционного присутствия в России. На ее рынке реально работает немало известных китайских компаний различных отраслей. Солидно представлен финансовый сектор в лице дочерних структур крупнейших госбанков, задействованы возможности Фонда Шелкового пути и т.д. Но заработать в полную силу система не может. Основная причина – дефицит привлекательных проектов. В сфере нефти и газа, в других ресурсных отраслях крупные проекты – штучные, они требуют многочисленных утверждений и согласований. Да и сами китайские инвесторы при малейшей возможности стараются застраховать себя межправительственными соглашениями.

В других отраслях остро стоит проблема низкого спроса, что делает потенциально перспективные проекты нерентабельными. Создавать же предприятия с ориентацией на экспорт продукции в третьи страны при нынешнем уровне геополитических рисков и санкционной войны России с Западом многие опасаются. Имеют место также и традиционные нарекания к отсталости инфраструктуры, дороговизне стройматериалов, нестыковке российских и международных технических норм и др. Все это мешает инвестиционному сотрудничеству завершить явно затянувшийся начальный этап.

Обозначился ряд проблем в сфере финансового сотрудничества. Во-первых, надежды на то, что китайские банки заменят западные в качестве источников дешевого финансирования, быстро испарились. Выяснилось, что юаневое финансирование отнюдь не дешево и что предоставлять несвязанные кредиты китайские банки не готовы. Связанные же кредиты надо заполнять проектами с китайским участием (оборудование или услуги), что в условиях нестабильности торгово-экономических связей и ограниченных финансовых возможностей конечных российских заемщиков оказалось очень непросто. Китайцы в принципе поддерживают выпуск иностранными компаниями долговых обязательств в юанях, но не приветствуют вывод полученных средств из страны.

Во-вторых, политические заявления о продвижении расчетов в национальных валютах и отказе от доллара так и остались декларациями. В условиях усложнившейся экономической обстановки и нестабильности валютного курса юаня Народный банк Китая явно притормозил с процессом интернационализации своей национальной валюты. Объемы трансграничных расчетов в юанях во внешней торговле Китая в 2016–2017 годах заметно уменьшились, и только в прошлом году начался довольно медленный процесс восстановления. К тому же для многих как российских, так и китайских предприятий не во всех случаях переход на национальные валюты является выгодным. Стало очевидно, что процесс перехода на национальные валюты должен протекать естественным путем, а искусственно форсировать его в угоду сиюминутным политическим интересам китайская сторона не готова.

В-третьих, китайские банки оказались очень восприимчивы к финансовым санкциям в отношении ряда российских банков и компаний. Причем зачастую содержание санкций трактуется ими расширительно. Начались блокировки или задержки платежей. Возникшая проблема неоднократно обсуждалась на различных уровнях, но складывается впечатление, что в нынешних условиях радикальные пути ее разрешения отсутствуют.

Китай был и будет одним из наиболее важных, но в то же время и сложных торгово-экономических партнеров России, поэтому работа с ним должна вестись вдумчиво и методично без ненужного пиара и шапкозакидательских лозунгов. 

 Пекин