Петр Спивак
Этот снимок Бронислава Геремека был сделан в Страсбурге в 2007 году. Тогда он, польский депутат Европарламента, приехал на дебаты о будущем Европы. Через год – погиб. Фото Reuters
Человек – существо с неограниченными возможностями. Банально, но правда.
Напрашивается, конечно, сентенция: надо бы эти возможности сузить. Иначе можно дойти черт знает до чего. И то сказать: цивилизация, просвещение, право – все это ведь не что иное, как способы ограничить диапазон проявлений нашей натуры. По идее – в одну сторону, отрицательную.
Элизабет Баррет Браунинг, английская поэтесса, родилась 6 марта 1806 года. Вернее, тогда она была еще Элизабет Барретт, и этим именем были подписаны ее первые публикации. Стихи, поэмы, перевод «Прикованного Прометея» Эсхила... Она была уже довольно известной, когда получила в 1845 году письмо от Роберта Браунинга, поэта и драматурга, которого привели в восхищение ее стихи. И начался их роман, их переписка, впоследствии ставшая известным произведением эпистолярной словесности. А сама Элизабет, выйдя замуж за Роберта, получила то имя, под которым она и известна до сих пор. Ее вдохновляли и семейное счастье, и события в общественной жизни, борьба за свободу Италии, где жила тогда чета поэтов. Там, во Флоренции, Элизабет умерла в 1861 году. Память о ней осталась в кино, в пьесах, даже на Венере один кратер назвали в ее честь – Браунинг. Но если провести среди публики нечто вроде социологического опроса...
Держу пари, что фамилия Браунинг вызывает у огромного большинства людей ассоциации совсем не литературные. Не лирические, так сказать. Ну да, инженер-оружейник родом из Америки, работавший в Бельгии, и созданная им торговая марка. Пистолеты, пулеметы... Кажется, даже сама фамилия – грозно рычащая, палящая очередями. Хочется заявить: он и поэты – даже не однофамильцы.
Вообще в истории много примеров того, как доблести литературные, творческие сопутствовали военно-полевым. Как раз сегодня день рождения знаменитого человека, который писал стихи и пьесы, а потом сам стал персонажем театра и кино. Это Сирано де Бержерак (1619–1655), состоявший и воевавший во французской королевской гвардии, дравшийся на дуэлях, а нам известный как автор стихов и фантастических романов и как герой названной его именем пьесы Эдмона Ростана (впоследствии экранизированной). Колоритная фигура, яркая, актерам есть что играть. Но приходит в голову шальная мысль: а может быть, с учетом исторического опыта придумать и ввести в практику уколы для индивидуальной демилитаризации? Пусть творческая элита подает человечеству примеры мирного сосуществования...
А что касается исторического опыта, то дело ведь не сводится к прямолинейному противопоставлению мира и войны. Когда-то Александр Солженицын написал, что понятие мира должно быть антиподом не только войне, но вообще насилию. Чтобы люди и общества могли противостоять государствам, на нем – а не на ограничении его – основанным.
Сегодня исполнилось бы 85 лет Брониславу Геремеку, польскому исследователю истории Средних веков, который в Польской Народной Республике стал диссидентом, а затем, после ее падения, – политическим деятелем, министром иностранных дел. Это – в последние годы его жизни (в 2008-м он разбился в автомобильной катастрофе). А вот что касается начала...
В 18 лет, в 1950 году, студент Геремек вступил в правящую Польскую объединенную рабочую партию. Как к этому факту относиться? Понятно, что радоваться тут нечему. Но ведь не может не возникнуть вопрос об ответственности людей, так или иначе причастных к тоталитарной системе, и о степени этой их ответственности. О том, как преодолевается ее груз. Конечно, Геремек многократно искупил ее. Но и то надо признать, что без той или иной политики люстрации, то есть ограничения возможностей тех людей, которые проводили в жизнь тоталитарные установки, преодолеть порочное прошлое невозможно. Какой же вывод отсюда следует? Перед нами линия поведения Геремека, который как политик выступал против люстрации. Прав он был или неправ?
Не знаю. И не потому не берусь дать ответ на этот вопрос, что он превышает мою компетенцию, а по другой причине. Мне думается, что тоталитаризм проявляет себя как система абсолютно отрицательная именно в том, что из него нельзя выйти «правильным», безупречным способом. У каждого, кому досталось выходить из этой системы, линия небезупречна, имеет слабые стороны, а правильных и безукоризненных решений – нет. У Геремека, в его пути и линии, – и правота, и неправота. В его индивидуальном случае избранный им путь сработал. У других – не сработает.
Геремек состоял в ПОРП, а вышел из нее после вторжения в 1968 году стран Варшавского договора в Чехословакию. А когда в самой Польше началось движение протеста рабочих, знаменитая «Солидарность», – поехал в Гданьск, на бастующие верфи, чтобы рабочих поддержать. Борьба с социалистическим строем – но что-то вроде конвергенции, опыт соединения ценностей свободы и солидарности. У нас на каждом шагу есть для этого повод.
6 марта 1853 года немецкий химик и медик Феликс Хоффман запатентовал одно из самых главных и насущных на свете лекарств – аспирин (ацетилсалициловую кислоту), который ему удалось получить в пригодной для медицинского применения форме. Но это одна версия открытия аспирина, а есть и другая, сейчас уже признанная. Был другой специалист, Артур Эйхенгрин, который предложил метод получения аспирина, но был в своих правах ущемлен как еврей. Правозащитника на месте не оказалось...
