Дарья Курдюкова
Ян ван Эйк открыл жанр ню в североевропейском искусстве. Фото © David Levene/MSK Gent
Ян ван Эйк совершил свою оптическую революцию в XV веке, а в начале XXI мы впервые видим первозданные краски Гентского алтаря, который реставрируют с 2012 года и завершили этот процесс на две трети. Оказалось, после "реставрации"-поновления XVI века алтарь был записан фактически на 70 %. Нынешний год в Генте - год ван Эйка. Ему посвящают свои работы художники - композитор Арво Пярт пишет произведение для хора и органа "Агнец Божий. Поклонение Агнцу", Мэт Коллишоу делает мультимедийную инсталляцию в церкви Св. Николая. Ван Эйку посвящают туристические маршруты - с дизайнерскими сувенирами, реконструкцией кухни XV века, высадкой цветов, идентифицированных на Гентском алтаре. Но сердце этого оммажа - открывшаяся в Музее изящных искусств выставка "Ван Эйк. Оптическая революция" (см. интервью о ней в "НГ" от 03.02.2020). На самой крупной в истории ретроспективе мастера собрано со всего света 13 из 20 (или 23) его сохранившихся работ и больше сотни произведений современников и последователей ван Эйка.
Герцог Филипп Добрый, при котором процветала Бургундия, ассоциировал себя с Александром Македонским. Придворным художником Александра Македонского был легендарный Апеллес, чья живопись известна по восхищенным описаниям. В 1425 году Ян ван Эйк (ок. 1390 - 1441) стал придворным художником Филиппа Доброго. Около 1420 Губерт, так и остающийся полумифическим братом Яна, начинает работу над Гентским алтарем "Поклонение мистическому Агнцу" (впрочем, его живописный вклад не вполне ясен), которую завершит Ян.
Ян ван Эйк - один из революционеров в истории живописи, в наших знаниях о биографии которого до сих пор много лакун. Он усовершенствовал технику письма маслом, добавив сиккативы, что позволило совершить невероятный технический рывок. А в сочетании с ванэйковскими остротой зрения, наблюдения и теоретической подкованностью открыло живопись, беспрецедентную по детализации, отношениям цвета и света и передаче фактур. Его искусство - это падающие в фонтан (источник жизни) капли воды, которые его стараниями мы видим так, будто это макросъемка, это имитация живописью каменной скульптуры (и, в частности, разных видов мрамора), это отражение света на драгоценных камнях так, словно он отражается по-настоящему, здесь и сейчас, это пряди волос Евы (и вместе с Евой - открытие ню в североевропейском искусстве) и полуоткрытые губы Адама, это кожа молодых и не очень молодых моделей ван Эйка, это бесконечное многообразие тканей, включая тяжелые драпировки одежд Мадонны. Это живопись, ставшая осязаемой и будто бы приобретшая звуковое измерение со всем этим шуршанием тканей и всплесками воды...
Наконец, это цвет, увиденный так, будто бы дали свет. И это особенно поразительно, когда видишь отреставрированные створки Гентского алтаря, частично выставленные на выставке, частично оставшиеся в соборе Св. Бавона. После реставрации (проект стоимостью 2,44 млн долл.) открылась первоначальная, несравнимо более пластичная живопись, краски стали мягче, рисунок изысканнее, пространство объемнее. Согласно теории исследователя и сокуратора выставки Максимилиана Мартенса, "оптическая революция" Яна ван Эйка - это, помимо усовершенствования техники живописи маслом и необыкновенной зоркости мастера, его теоретические знания в оптике (и, в частности, в катоптрике и диоптрике) и изучение древних трактатов - Плиния Старшего и Альхазена, что заставляет посмотреть и на ван Эйка, и на его эпоху по-новому.
XV столетие в Бургундии, называть ли его ars nova, Северным Возрождением или вслед за Йоханом Хёйзингой "осенью Средневековья", несмотря на то что не занималось еще математически выверенной линейной перспективой, как Возрождение в Италии, и показывало не вполне классические, не антикизированные идеалы строения человеческого тела, - тоже было открытием и мира, и человека. Это видно в каждом ванэйковском портрете и в каждой его пантеистической пейзажной панораме, где второстепенных деталей как будто бы нет. Это видно и в его любимой подписи als ich can, "как смог", отражающей одновременно и еще средневековую скромность мастера, и горделивость художника новой эпохи.
Конечно, с появлением сайта closertovaneyck из любой точки мира можно рассмотреть в мельчайших подробностях ванэйковские работы (и не привезенную в Гент "Чету Арнольфини" в том числе). Но только оказавшись в ними лицом к лицу (а в музее разрешают подойти близко), вы ту самую вещественность его картин ощущаете иначе. Что физический размер (часто альбомного и даже открыточного характера) этих досок, что связанную с ним религиозную составляющую - движение нового благочестия, обусловившее заказ религиозных образов для частного поклонения.
Створки Гентского алтаря - с Адамом и Евой, Благовещением, донаторами - красной нитью "сшивают" композицию выставки. Ретроспектива разделена по темам, где будет "Грех и Спасение", "Мадонна с младенцем", "Святые в пейзаже", "Архитектура" и т.д. Бесспорные ванэйковские произведения оказываются бок о бок с продукцией мастерской, с копиями его утраченных работ, с картинами и рисунками современников (среди них итальянцы, конечно, часто отличаются правильной перспективой, но кажется, за исключением Мазаччо, работы из Италии сейчас выбраны так, что проигрывают северной живописи), с иллюминированными рукописями и скульптурой того времени. "Оптическая революция" начинается с панорамы эпохи, рассказа о процветании урбанизированной бургундской культуры, переходит к мифам о ван Эйке, затем - на вещный уровень, показывая заморские предметы, встроенные в ванэйковские картины, потом - на вечный - к грехопадению, к святым.
От них выставка приходит к человеку, т.е. от Адама и Евы в начале ведет вас к створкам с заказчиками алтаря Йосом Вейдтом и его женой в конце, они тут -в окружении других современников, включая прелестную ванэйковскую супругу Маргариту (она приехала из Брюгге до 9 марта - с 12-го в Музее Грунинге откроется выставка "Ван Эйк в Брюгге", где покажут "Мадонну каноника ван дер Пале", которую не пустили в Гент). А вслед за всем этим, вполне в духе той эпохи, "Оптическая революция" поднимается на божественный уровень. И вот здесь остается еще одна тайна ван Эйка: его образ Христа, т.н. Vera icon, не сохранился. Его мы можем воОБРАЗить лишь по более поздним репликам. О чем эта выставка? Об отражении знания, о попытке познания и теперь уже о том, что остается (не)познаваемым. Надо ли говорить, что ван Эйка сравнивали с древнегреческим Апеллесом?..
Гент-Москва
комментарии(0)