Наталия Звенигородская
Кадр из видео YouTube. Трейлер спектакля XENOS / Последнее соло Акрама Хана
Через две недели после того как «Жизель» в постановке Акрама Хана стала одной из самых резонансных акций Чеховского фестиваля (см. «НГ» от 15.07.19), другой крупный фестиваль выбрал сочинение знаменитого британца в качестве первого – ударного – события. XIV Международный фестиваль-школа современного искусства «Территория» совместно с Музыкальным театром им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко организовал показ в России спектакля Xenos. Хан создал его в рамках масштабной культурной программы 14–18 NOW, развернутой в Великобритании к 100-летию Первой мировой войны, и посвятил индийцам, ставшим «материальным ресурсом» метрополии. Из 1,5 млн вовлеченных в военные действия погибло более 60 тыс. До недавнего времени об этом не принято было упоминать.
Между тем Xenos не масштабная фреска, а часовое соло самого Акрама Хана в сопровождении живой музыки. В спектакле участвуют пятеро музыкантов: Нина Харрис (контрабас и вокал), Б.Ч. Манджунат (перкуссия), Тамар Осборн (саксофон), Адитья Пракаш (вокал), Кларис Рарити (скрипка). Композитор и саунд-дизайнер – Винченцо Ламанья.
Хотя артисту не приходится жаловаться на недостаток внимания, интерес к новой постановке подогрет еще и тем, что 45-летний Акрам Хан сообщил о завершении исполнительской карьеры. Xenos объявлен последним сольным спектаклем прославленного танцовщика. Правда, он уточняет – последним большим сольным спектаклем. Небольшие соло он сможет исполнять еще долго.
Спектакль начинается под протяжные и ритмичные звуки народных песен, когда зал еще заполняется. На фоне крутого склона, протянувшегося на заднем плане от кулисы к кулисе, на расшитых алых подушках сидят музыканты. Справа у третьей кулисы с колосников свисают качели. Слева стулья расставлены, будто в ожидании зрителей. Но никто так и не приходит, а ноту тревоги в идиллическую, цвета земли, песка и солнца картину вносит слепящая нагота электрических лампочек. Лампочки неровно свисают на спутанных проводах – то ли наспех, в полевых условиях протянутая времянка, то ли проводка, вырванная из разрушенной стены, точно внутренности из развороченного взрывом человеческого чрева. Как будто вытолкнутый в этот мир не по собственной воле, Хан выпадает из-за кулисы, отрывая от тела громадный канат-пуповину.
Можно и дальше описывать происходящее. К примеру, то, как массивные браслеты-бубенчики на щиколотках танцовщика превращаются в кандальные цепи, как внезапно, увлекаемые грубыми веревками, исчезают за склоном все атрибуты мирной жизни, или – как раструб граммофона оборачивается целящимся в тебя во тьме прожектором. Можно восхититься простотой и аудиовизуальным эффектом финала, когда из-за склона-траншеи к авансцене умиротворяюще шуршащим потоком скатываются сотни и сотни сухих кедровых шишек. Но все это, хоть и лихо придумано в содружестве со сценографом Миреллой Вайнгартен, тем не менее лишь фон для главного. Для танца.
Вряд ли корректно говорить о сегодняшнем творчестве Акрама Хана, не касаясь социальных реалий. Он и сам декларирует тесную связь своих сочинений с проблемами настоящего или прошлого. Его волнуют проблемы самоидентификации, национальной памяти, ксенофобии. Другое дело, какие он выбирает язык, интонацию и систему образности. Если в «Жизели» определенное сюжетом противостояние враждебных сторон диктует характер пластики Знати и Изгоев, то трагическое ощущение соло Xenos, куда более нюансированное, сложносочиненное и не перелагаемое на язык слов, Хан передает исключительно собственным телом, с помощью разносторонней выучки, художнической интуиции и развитой души. Его авторский танцевальный лексикон спаян из классического индийского танца, современных техник и индивидуально переживаемого движения, рожденного внутренним чувством. Феерическое мастерство парадоксальным образом подчас отчуждает движение от конкретного физического тела. В какой-то момент его начинаешь воспринимать не как танцующего, исполняющего отдельные па человека, а как атмосферное явление, в которое ты вовлечен всецело и которое помимо сознания настраивает на определенный лад. В то же время за час небывалой концентрации Хан сообщает залу такой мощный эмоциональный импульс, что как-то разом, в едином, не разлагаемом на компоненты ощущении становится вдруг внятен целый комплекс проблем, неизбывный трагизм, многозначность и многосоставность смыслов, заключенных в названии Xenos – Чужак. На все времена.
комментарии(0)