Попасть под лошадь и на шезлонг с метрономом

У экспозиции Маурицио Каттелана «Spermini». Фото агентства «Москва»

Здание Галереи искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков Пушкинского музея полностью отдано во власть contemporary art XX–XXI веков. Проект «Коллекция Fondation Louis Vuitton. Избранное» открылся в один день с выставкой «Щукин. Биография коллекции» (см. «НГ» от 19.06.19). Собрание Сергея Ивановича Щукина экспонировалось в парижском фонде на рубеже 2016–2017 годов, в 2020-м туда повезут проект, посвященный коллекциям братьев Морозовых.

На днях агентство Bloomberg сообщило, что Бернар Арно стал третьим человеком в мире, чье состояние превышает 100 млрд долл. В 2014-м на открытие основанного им Fondation Louis Vuitton приезжал тогдашний президент Франции Франсуа Олланд. Лауреат Притцкеровской премии Фрэнк Гери придумал построить для фонда в Булонском лесу футуристичного вида здание (на московской выставке о нем сделан отдельный раздел). Когда приезжаешь туда, кажется, что приближаешься к фантастическому космическому кораблю. За четыре с половиной года фонд посетили 5 млн человек, из которых выставку щукинской коллекции увидели рекордные 1,2 млн зрителей.

Для Москвы отобрали 65 работ, созданных с 1947 по 2018 год, выбрав художников, уже ставших классикой, от Энди Уорхола до Марины Абрамович. В музее выделяют четыре вектора показа, «определяющих структуру коллекции Fondation Louis Vuitton», – созерцательное искусство, экспрессия личного взгляда, поп-вектор и «музыкально-звуковая» линия, – но об этом в залах думаешь меньше всего. Скорее тут просто крепкая – хотя и без радикализма – подборка востребованных художников и соответственно панорама взглядов на искусство последних 70 лет. Как говорится, те, кого нужно узнавать.

Расстановка сил такова, что вместо привычных при входе в Галерею искусства стран Европы и Америки символистской живописи и скульптур Майоля почти «у порога» вас встречают бронзовая, но хрупкая, уязвимая «Большая женщина» Джакометти и «Антропометрия без названия (ANT 104)» Ива Кляйна – белая бумага на холсте с напоминающими абстракцию синими отпечатками тел. С 1960-го Кляйн, уже запатентовавший краску «Интернациональный синий Кляйна» (IKB), начал серию «Антропометрий», в которой перформанс встречался с живописью, когда во время исполнения кляйновской «Монотонной симфонии тишины» модели, покрытые IKB, своими телами создавали новые картины. Экзистенциализм Джакометти тут оказывается лоб ко лбу с «новым реализмом» Кляйна, и оба они дали свои ответы, в частности, на вопрос о восприятии человека средствами нового художественного языка. Об этом на выставке будут говорить много.

Одно из самых пронзительных здесь произведений – видеоинсталляция «Animitas» Кристиана Болтански, работающего с темой памяти. Перед экраном – сухая трава, на экране – 800 колокольчиков, закрепленных вместе с бирками на тонких стержнях. Солнце проходит дневной цикл, ветер извлекает из колокольчиков тихий звон – «музыку звезд и голоса блуждающих душ». Импульсом для Болтански стали импровизированные алтари, которые чилийцы устанавливали в пустыне Атакама, посвящая памяти жертв диктатуры Пиночета. Художник добавил к мемориалам колокольчики и расположил стержни в соответствии с картой звездного неба в день своего рождения, 6 сентября 1944 года. Он не может вернуть погибших людей, но может попытаться сохранить о них память, что и делает из раза в раз своими работами, превращая истории других людей в личные.

Но это потом, а сразу после Джакометти и Кляйна вы не хуже Остапа Бендера попадете под лошадь. На фотографиях ее чучело уже, понятное дело, облетело соцсети (на это, очевидно, работы провокатора от искусства Маурицио Каттелана тоже рассчитаны), лошадь болтается посреди лестницы – между небом и землей. В 2004-м Бернар Арно купил работу за 2,1 млн долл. (хотя еще за три года до того она была продана всего за 880 тыс. долл.). Эта «Баллада о Троцком», согласно объяснениям фонда, означает крах революционной утопии, но в России сейчас она читается еще и как неустойчивый памятник положению (в частности) современного искусства в стране.

Выставка вообще держится на контрастах, от уорхоловского поп-арта переходя к минимализму неоновых трубок Дэна Флавина, от по-бытовому конкретной инсталляции Марины Абрамович с расставленными по пустому залу пляжными шезлонгами – к брутальной живописи Жан-Мишеля Баския и абстракциям неоэкпрессиониста Герхарда Рихтера. Первые имена, многие – из аукционных топов, но выставка, конечно, не только об этом.

Один из ее мотивов – двойственность мира, провоцирующая тревожность. К примеру, те самые шезлонги, напротив которых Марина Абрамович включает метрономы в инсталляции «Обновитель астрального баланса», по мысли художницы, могут ввести человека в медитативное состояние отрешения от суеты. Но их звук можно воспринять и как болезненное ощущение материализации времени. Иначе время звучит в видео Пьера Юига «Путешествие, которого не было». Из поездки в Антарктиду с ее тающими льдами Юиг с учеными и другими художниками привез «аудиовизуальную карту», на основе которой была создана музыкальная партитура. Все это исполнили потом в Нью-Йорке на катке, на котором появился робот-пингвин. В фильме кадры из мегаполиса перемежаются со съемками Антарктиды, жесткий звуковой ряд эти пространства и связывает, и еще сильнее разграничивает. Современное искусство – пульс времени и его оптика.