Музейный бум и тишина, или Как Дали одолел Коровина

Сохраняйте спокойствие! Это contemporary art.
Фото РИА Новости

Летом мы, как обычно, подводим итоги прошедшего арт-сезона Москвы – того, что произошло с сентября 2011-го по настоящий момент. Из года в год интерес к выставкам держится примерно на одном уровне, дальше все зависит от доли «хитов» на сезон. По посещаемости классическое искусство, особенно в формате ретроспектив, традиционно оставляет позади искусство современное, и это дает лишний повод задуматься о причинах «иммунитета» публики к contemporary art.

Выставки. Впечатления в цифрах

Отмечающий в этом году 100-летие Пушкинский музей оказался фаворитом. Сразу несколько выставок тут собрали больше 200 тыс. зрителей (а Дали с его 270 тыс. так и вовсе побил рекорд и в ГМИИ, и в нынешнем сезоне в целом). По московским меркам такие цифры – большой успех. Для удобства приводим таблицу со статистикой посещаемости крупнейших проектов, из которой видно, что зритель голосует ногами за известное. Поэтому бестселлером Третьяковки оказался Коровин, а не Ге, который хотя и вошел во все энциклопедии, но соревноваться в популярности с «русским импрессионистом» Коровиным все-таки не может.

Одними из самых необычных выставок сезона стали показ скульптора Генри Мура в Музеях Кремля и ретроспектива «бабушки перформанса» Марины Абрамович в «Гараже». Имена, прочно обосновавшиеся в истории искусства, но недостаточно известные в России. В результате в обоих случаях показатели более чем скромные: у Мура – 44 тыс. посетителей, у Абрамович – 50,5 тыс. (в нью-йоркском МоМА в 2010-м эту выставку увидели 750 тыс. человек). Ну, калачом не заманишь нашего зрителя на то, что он не впитал с азбучными истинами – даже на ретроспективы самых респектабельных персонажей, привезенные из Европ-Америк. Интерес к ним вялый, а откуда ему взяться, если его не взращивать?.. Отношение государства к современному искусству в лучшем случае сдержанное, но к этому мы еще вернемся.

Музейное строительство & галерейный бизнес

Прошедший сезон ознаменовался институциональным бумом. Правда, бум этот прозвучал не в «приподнятом» смысле. Обсуждений вышло много, с делами как-то хуже. 2012-й – юбилейный не только для ГМИИ, сейчас же отмечает 20-летие Государственный центр современного искусства. Пушкинскому правительство обещало музейный городок, а ГЦСИ – новое музейное здание, не в пример больше нынешнего небольшого. Казалось бы, круглые даты ведь не как снег на голову валятся – можно было подгадать, чтобы даже в кризисные времена к празднику что-то новое успеть – хотя бы начать строить. Но архитектурную концепцию музейного городка ГМИИ, вообще-то уже утвержденную, все еще обсуждают, в частности, с градозащитниками. А получивший только весной площадку на Бауманской (в 2009-м здание предлагали строить на Зоологической улице возле главного корпуса) ГЦСИ готовится к корректировке и госэкспертизе проекта. Строительство музейного квартала оценивают в 22 млрд. руб. и планируют завершить к 2018 году, на новое здание для ГЦСИ изначально в бюджете заложили 5 млрд. руб., но потом цифру сократили до 4 млрд. (тут надеются, что стройка закончится к концу 2015–2016-го) – с обещанием оставшееся возместить. Потом…

Музей ГЦСИ – не единственный новый, который запланировали вписать на карту столицы. О создании своих музеев contemporary art заявили, с одной стороны, прежний директор Винзавода Софья Троценко, с другой – Шалва Бреус, президент Фонда «Артхроника». Всем хочется музей – разумеется, скроенный по западным меркам, и отдельный, свой собственный. Правда, с тех пор как Софья Троценко покинула пост директора Винзавода в пользу госслужбы, оставшись президентом Фонда поддержки современного искусства Винзавод, разговоры о музее затихли. В комментарии журналу «Искусство» Троценко сказала, что пока с этой идеей они «взяли тайм-аут». Бреус музей собирается поселить в прежнем кинотеатре «Ударник». Но насколько известно, и на этом фронте пока тишина.

Весной и летом от противоречивых известий трясло Винзавод. Сперва три старейшие галереи – Марата Гельмана, XL Елены Селиной и галерея Айдан Салаховой – объявили, что нацелены на перепрофилирование и сходят с коммерческих рельс. Арт-рынок в стране пребывает в уязвленном состоянии, и заниматься галерейным бизнесом, как и вообще бизнесом, тут все более затруднительно. Вместе с тем, насколько можно было понять, галереи, которые станут некоммерческими институциями, не прочь получить госпомощь. Но если даже федеральные музеи страдают от недостатка правительственной финансовой поддержки, с чего вдруг ее окажут современному искусству?.. А летом выяснилось, что из Сыромятников из-за невыгодных арендных условий уезжают галерея Ирины Меглинской и Paperworks. Пока две, но, по осторожным комментариям, полученным у их соседей, нельзя исключить, что через какое-то время их примеру могут последовать и другие. Винзавод как один из самых мощных некогда арт-кластеров теряет очки. И ощущение, будто в этой площадке публику привлекает уже не только (или не столько) художественный процесс, сколько живущие своей жизнью кафе и магазины. В то же время другие арт-кластеры, хотя пока и не могут конкурировать с Винзаводом по количеству галерей, зато активно развивают другие форматы деятельности и тем набирают вес.

Дорогу молодым?!

Безо всяких тайных сговоров с разных сторон в 2011–2012-м то и дело доносились слова о поиске и продвижении молодых художников. Если брать государственный уровень, то недавно завершилась III Московская биеннале молодого искусства. С третьего раза она избавилась от подозрительной (по отношению к молодым художникам до 35-ти) приставки «Стой! Кто идет?» и впервые обзавелась западным куратором. Катрин Беккер под вывеской «Под солнцем из мишуры» сделала выставку умную, строгую и довольно невыразительную. Было там и про политические конфликты, и про общественные язвы. Кураторский продукт воображения не поразил – выставка, как сейчас принято в мире, реагирует на сегодняшнюю жизнь, но работы едва ли сплетаются в единый организм, слабо рифмуются друг с другом. Зато мы теперь знаем, что у так называемых молодых наболело о том же, что и у состоявшихся художников. Только сделаны их работы в смысле пластической выразительности скуднее и скучнее. Вероятно, не в последнюю очередь из-за плохого финансирования – из госбюджета на биеннальный проект выделили 8 млн. руб. (а на кураторские спецпроекты и показы параллельной программы авторы и вовсе должны были изыскивать средства самостоятельно). Сумма более чем скромная и несопоставимая ни с какими биеннальными бюджетами и стандартами.

В общем, молодое искусство номинально поощряют, но фактически не поддерживают. Так что тут инициатива тоже приходит из других источников. «Гараж» только что запустил стипендиальную программу для молодых творцов. Речь о годовой стипендии, предусматривающей ежемесячные выплаты по 20 тыс. руб. На Винзаводе не первый год работает площадка «СТАРТ», где дебютировали многие известные сегодня авторы (оттуда же, кстати, стартовал один из самых ярких участников главного проекта III биеннале молодого искусства Аслан Гайсумов). ARTPLAY запустил проект STUDENT Art Prom – ежегодную выставочную и дискуссионную площадку для выпускников творческих вузов. О программе по поиску молодых художников весной объявляла и галерея «Агентство. Art Ru». А в галерее «Триумф» новое поколение представляют в рамках проекта Launchpad. Но все это вновь инициативы частные.

***

Еще одна важная тенденция сезона – оживление политических протестов, вылившихся не только в митинги, но и в выставки, проходившие на нескольких арт-площадках и эффектно продолженные шествием художников по бульварам в музейную ночь. Здесь актуальное искусство солидарно с обществом (как бы ни сетовали скептики, что contemporary art – тусовка для своих). Наконец, нет смысла пускаться в длинные рассуждения, искусство сотворили Pussy Riot или политику, но чудовищный судебный процесс над ними стоит Премии Кандинского, на которую их и выдвинули.

С точки зрения зрительского интереса, «старое доброе» – классическое – искусство безнадежно оставляет позади «непроверенное» современное. Оттого, что первое мы читать умеем, а второе – нет. Дело тут не только в проблемах госфинансирования выставок и институций. Дорогу к зрителю contemporary art мог бы прокладывать, например, и через ТВ, но на федеральных телеканалах, насколько мне известно, сейчас нет программ о современном искусстве. Площадки, которая помогла бы если не привить вкус, так хотя бы заинтересовать системой координат актуального творчества, объяснив, что это не то, что пытается эпатажем испортить вам аппетит перед ужином… И ведь можно, в конце концов, покупать для телеэфира не только костюмированные мелодрамы про Караваджо, но и вышедший недавно в прокат фильм Мэтью Эйкерса про Марину Абрамович.