Джованни Бенси
Финансовые маневры властей вызвали широкие протесты в Италии.
Фото Reuters
Итальянские политики любят слово manovra, которое буквально означает только «маневр». Но в политическом жаргоне на Апеннинах это безобидное слово приобрело не столь уж безобидное значение. Министры его употребляют для обозначения ряда мер или законов, как правило, болезненных для рядовых граждан, по сбору чрезвычайных денежных средств. Простой итальянский народ в том же значении применяет гораздо более выразительное слово: stangata. Читается точно «стангата» и означает «удар штангой». Можно себе представить, что это очень больно, вроде, например, выкачивания последних копеек из карманов бедного работяги. Когда новый премьер-министр Италии Марио Монти говорит о «30-миллиардном маневре», он имеет в виду, что правдами или неправдами следует откуда-то достать 30 млрд. евро, чаще всего из карманов народа, путем дополнительного налогообложения. Народ тут, а с ним и потакающие ему газеты, говорит лучше о «30-миллиардной стангате». Вот сегодня не только Италия, но вся Европа, вернее еврозона, та часть Европы, в которой действует общая валюта евро, находится под угрозой огромного «удара штангой». Этот «удар» для Италии конкретизируется в плане экономии по нахождению именно 30 млрд. евро.
Этот «маневр» был навязан Италии Европейским союзом как предварительное мероприятие по избежанию дефолта или, простыми словами, судьбы Греции. Прежний премьер Сильвио Берлускони явно больше не был в состоянии справиться с экономическим кризисом и после некоторого сопротивления по настоянию своих же сторонников сложил с себя полномочия главы правительства. На смену ему пришел профессор Монти. Предложенные им мероприятия сделают граждан ощутимо беднее. Об этом уже говорили и международные СМИ. Напомним вкратце: рост налогообложения, шквал налогов на доходы, имущество и недвижимость, повышение на шесть лет пенсионного возраста с сокращением окладов, повышение НДС, в том числе и на продовольствие, и т.д. Говорят, что политики склонны к цинизму, но явно не всегда так. Они тоже могут переживать, когда вынуждены нанести раны своим согражданам. На днях облетели весь мир снимки, показывающие министра общественного благосостояния Италии Эльсу Форнеро, заплакавшую при объявлении крутых экономических мероприятий, бьющих по карману трудящихся и пенсионеров.
В период возникновения кризиса, пару лет тому назад, политики и экономисты уверяли нас в его переходном характере, несмотря на его тяжесть. Потом стали твердить, что кризис будет долговечным, но рано или поздно мы из него выйдем и начнется новый период роста и благосостояния. Потом стали подчеркивать только долговечность, опуская замечания о светлом будущем. Затем начались массивные кампании по извлечению денег из карманов населения. Теперь вот уже некоторое временя раздаются голоса о том, что сама общеевропейская валюта – евро может рухнуть, поползли по страницам СМИ сообщения о том, что некоторые важные британские и американские банки готовят «план Б», план экстренного спасения на случай действительного обвала евро. Некоторые издания, например итальянские газеты Corriere della Sera и Repubblica, немецкий еженедельник Spiegel, опубликовали пространные статьи на тему: «А что будет, если евро провалится и по крайней мере некоторые страны ЕС будут вынуждены вернуться к своим старым валютам – лире, драхме, франку и т.д.». Эти статьи читаются как романы ужасов. Spiegel пишет, что еще совсем недавно никакой серьезный экономист не стал бы заниматься такими вопросами. Представление о том, что еврозона может распасться, выглядело слишком нереалистичным. Теперь ситуация основательно изменилась. Некоторые специалисты даже считают целесообразным, чтобы высокозадолженные государства, такие как Греция, Португалия и, возможно, даже Италия, упразднили общую валюту. Другие обсуждают «план Б» и для Германии: прочь от евро, назад к немецкой марке. Был бы такой «ужасный конец» не лучше, чем «ужас без конца»? Этот вопрос обсуждается некоторыми немецкими специалистами, например – Дирком Майером, профессором Университета имени Гельмута Шмидта в Гамбурге. Он сосчитал, что при пересчете евро на марки обладатели текущих счетов и ценных бумаг потеряли бы вплоть до 25% своего имущества. В применении к Италии возвращение к лире означало бы для граждан потерю состояния до 50%.
Многие задаются вопросом, не является ли сам евро виновным в собственной слабости. В свое время немецкий политик Петер Гаувайлер, бывший министр по охране окружающей среды Баварии при министре-президенте Франц-Йозефе Штрауссе, назвал евро «валютой-эсперанто». Эсперанто выглядит как язык, но не является настоящим языком, поскольку за ним не стоит никакой определенный на нем говорящий народ, а только сыпучая группа разрозненных сторонников. Подобным образом и евро выглядит как валюта, но не может быть таковой, потому что за ним не стоит никакое государство, поддерживающее его своим не только экономическим, но и политическим авторитетом. Валюта без государства: нет прецедентов, это уникальный случай в истории. Евро – шаткое образование, которое рассыплется при первых противных ветрах. И многие опасаются, что, к сожалению, это действительно так.
